Я чувствую себя прекрасно, говорят, отвечал он всем подряд, когда его спрашивали, как он себя чувствует, а это, как правило, был первый вопрос, который ему задавали. Или: я чувствую себя лучше, а как поживаете вы? Но он и другое говорил тоже. Я играю в чехарду сам с собой, сказал он, по словам Виктора. Или: должен быть способ извлекать из этой ситуации что-то положительное, говорят, сказал он Кэт. Как это по-американски, сказал Паоло. Да, сказала Бетси, знаете старинную американскую поговорку: если тебе дали лимон, сделай из него лимонад. Яна вспомнила, что он ей сказал: с одним не могу примириться - с тем, что стану уродом, но Стивен поспешил указать, что болезнь далеко не всегда принимает такие формы, она протекает по-разному, и в разговоре с Эллен ввернул словечко вроде гемато-энцефалический барьер в мозгу; никогда не думала, что там есть барьер, сказала Яна. Но он не должен знать про Макса, сказала Эллен, это его ужасно расстроит, пожалуйста, не говорите ему, он должен знать, мрачно возразил Квентин, и он разозлится, если ему не сказать. Но можно и подождать, есть еще время, пока не снимут респиратор, сказала Эллен; просто невозможно поверить, сказал Фрэнк, Макс был как огурчик, совершенно не чувствовал себя больным, и однажды просыпается с температурой за сорок, не может дышать, так это обычно и начинается, абсолютно на ровном месте, сказал Стивен, у этой болезни столько всяких форм. И потом, когда прошла еще одна неделя, он спросил Квентина, где же Макс, его не интересовало, как Квентин повеселился на Багамах, но когда число людей, которые регулярно его навещали, начало уменьшаться, отчасти из-за того, что старые распри, забытые на время его первой госпитализации и возвращения домой, снова вышли наружу, и вражда, тлевшая между Льюисом и Фрэнком, разгорелась, как ни старалась Кэт их помирить, и еще потому, что он сам способствовал ослаблению уз любви, которые объединяли вокруг него друзей, делая вид, что принимает их подношения, как будто нет ничего из ряда вон выходящего в том, что так много людей уделяют ему столько внимания и времени, посещают его чуть не каждый день, беспрерывно обсуждают его состояние по телефону, но, по словам Паоло, его благодарность не стала меньше, просто он уже к этому привык, к визитам и прочему. Со временем это превратилось в нечто обыденное, вроде затянувшейся вечеринки, сперва в больнице, а сейчас и дома, когда он только-только становится на ноги; мне ясно, сказал Роберт, что я в черном списке; но Кэт сказала, это абсурд, нет никакого черного списка; и Виктор сказал, нет есть, только его составляет не он, а Квентин. Он хочет нас видеть, мы ему помогаем, мы должны делать это так, как он хочет, он вчера упал, когда шел в ванную, нельзя говорить ему про Макса (но он уже знает, если верить Донни).