— Если решил умереть, — заговорил Лексиан, — просто наложи на себя руки. Не стоит делать это таким жестоким способом.
Шейн иронично улыбнулся. Упоминание смерти, предложение наложить на себя руки и даже причина подобного предложения скорее умиляли, чем пугали. Взглянув в глаза так называемого старшего брата, он ответил:
— Я предпочитаю бороться, а не убегать.
Лексиан промолчал. Он смотрел в глаза Шейна и не видел в них страха. Лишь уверенность и серьёзность.
— Ты изменился.
— Разве это не хорошо? — Шейн пожал плечами и мельком отвел взгляд к стоявшим в стороне девушкам. — Кажется, я только недавно понял в каком дерьме мы все живем.
— Я воспитывал тебя не таким.
— А каким? — моментально спросил Шейн. — Все время убегающим? Скрывающимся ото всех и дрожащим от каждого шороха? Ты этого от меня хотел?
— Шейн… — серьезно произнес Лексиан, но от чего-то он сразу замолчал. Опустив взгляд парень чуть спокойнее продолжил: — Как только этот бал закончится, Моржана выпустит свои когти и сожрет тебя. Будь уверен, одной ночью она не будет довольна. И все, что произойдет с тобой, будет платой за твою самоуверенность.
— Прекрати, — недовольно произнес Шейн, проходя мимо Лексиана и отдаляясь еще сильнее. — Даже слушать противно.
«Как будто я и сам не понимаю, что должно случиться. Но что мне еще остается?»
Пока Шейн отходил от всех, к Лексиану подошел Юстас. Второй брат не слышал всего этого разговора, но довольно хорошо видел, что после этого лицо Лексиана казалось расстроенным, а Шейна злым.
— Лекс…
— Юстас, — быстро произнес старший брат, не позволяя младшему задать вопрос, — скажи, если бы у тебя был выбор: бороться или бежать, что бы ты выбрал?
Юстас замолчал. Повернувшись лицом к своему брату он спокойно и довольно искренне ответил:
— Борьба сопровождается еще большей болью. Только безумцы выбирают этот путь.
— Я думаю также, — с насмешливой улыбкой ответил Лексиан, — но что если мы не правы? Что, если есть другой выход, кроме как терпеть и убегать?
— Брат, — настороженно позвал Юстас, — если ты хочешь умереть, лучше просто наложи на себя руки.
Лексиан сначала удивился, а затем рассмеялся. Подобное заявление так походило на то, что еще недавно он втолковывал самому Шейну. Даже то, что Юстас сказал именно это, было неудивительно, ведь и Шейн и Юстас были практически воспитаны его руками.
— Да, да, — со вздохом произнес Лексиан, устало прикрывая глаза. — Кажется, ничего другого мне и не остается.
Пока братья разговаривали, Шейн молча смотрел через прутья забора на тянувшуюся вдаль снежную дорогу. Справа и слева от нее были видны сосны, окружавшие все поместье семьи Дориан.