Макс уверенным шагом направился к выходу из подстанции, приложил ухо к двери, прислушиваясь.
Я всё же надеялся, что у Фёдорова была веская причина утаить от нас факт наличия игрушки в сейфе. Но пока не понимал какая.
В одном Макс был прав, – пора выдвигаться.
От одной только мысли о том, что предстоит покинуть безопасное укрытие и идти до самого вагона, и без того взволнованное сердце забилось ещё быстрее. Хоть бы не встретить её…
Макс тихонько приоткрыл дверь, осмотрелся по сторонам и махнул нам рукой, призывая следовать за ним.
По очереди мы спустились на тупиковый путь и двинулись в сторону левого туннеля, стараясь не наступать на шуршащий щебень.
Я всё думал о Фёдорове, об этой его удивительной, но в то же время и самой грустной из всех историй, услышанных мною за всю свою жизнь. Оказавшись, не дай бог, на его месте, я бы либо свихнулся, либо покончил с собой. Одно из двух. Хотя кто знает, хватило ли бы мне духу? Может, и нет… Скорее всего, нет.
А старик ещё держится молодцом и находится в относительно здравом уме, хотя бы по сравнению с тем же Максом, который не раз уже с катушек слетал сегодня. Но почему же не рассказал про мишку? Мог ли ещё что-то утаить? Мог ли ещё в чём-то обмануть?
Мы подошли к мертвецам. К горлу снова подкатил ком, а плечи рефлекторно дрогнули от увиденной картины. Многие тела беспорядочно лежали на путях. Часть осталась на местах, вытянувшись по стойке «смирно» или стоя на коленях, устремив свои мёртвые взгляды вверх.
Недолго думая, Макс повёл нас по самому краю туннеля, держась руками за провисающие силовые кабели.
Стараясь не смотреть на высохшие лица, я прижимался к стене, как только мог, но то и дело задевал локтем или плечом задубевшие конечности мумий.
Кабели вдруг резко пошли вверх, огибая по контуру небольшую арку бокового прохода, похожего на очередную вентиляционную сбойку. Второпях мы не заметили её раньше. Да и некогда там было смотреть по сторонам. Сейчас же, мы остановились перед проходом, чтобы немного перевести дух и дать отдохнуть затёкшим мышцам рук. Арку загораживала железная решетчатая дверь во весь проём, наподобие той, что вела в вестибюль, а её ржавые проушины сковывал тяжёлый висячий замок.
– А вот и ваш дед… – тихо сказал Макс.
Обернувшись, я увидел попавший в луч его фонаря труп. Знакомая куртка и каска не оставляли сомнений: перед нами стояла мумия Фёдорова.
– Сделав над собой усилие, я подошёл ближе и взглянул на застывшее в гримасе боли лицо. Стянутые кверху брови, приоткрытый рот и вылезающие из орбит блеклые глаза говорили о том, что, умирая, старик страдал. Однако, сейчас меня интересовало другое. Я внимательно всматривался в бороду. И мне показалось, навскидку, что она была ненамного длиннее, чем у того, живого Фёдорова. Учитывая, что навряд ли старик здесь пользовался бритвой, я сделал простой и печальный вывод: ему осталось совсем недолго…