– Пойдём, Лёх, мало времени. – поторопил Макс.
И, прежде чем пойти за ним, я поправил съехавшую набок каску Фёдорова.
Девочка не появлялась уже достаточно долго, и я надеялся, что ей, как и нам, тоже требуется какое-то подобие отдыха… или, может, даже сна. Тем более, когда её батарейки почти разряжены. Отлёживается где-нибудь, как Дракула…
Где? Может, в гробу? Как тебе такая мысль, Лёх?
Эта мысль пришла в голову очень некстати, так как впереди показался силуэт вагона, оставленного нами как раз напротив санузла, в котором этот гроб и находился.
Зациклившись на этом, я не сводил глаз с ведущих в туалет грязных ступеней, ожидая в любой момент появления босых ног.
Не успели мы подойти к кабине, как мой фонарик дважды моргнул и погас, разрядившись окончательно. Благо туннель вокруг вагона хорошо освещался светом из салона. Уцелевшая фара сейчас казалась чересчур яркой и неприятно слепила глаза. Убрав ставший бесполезным фонарик в рюкзак, я достал телефон. Сеть всё также была недоступна, а индикатор заряда батареи находился уже в красной зоне и составлял шесть процентов. Чёрт. Из осветительных приборов у нас остались только телефоны, и тех надолго не хватит.
Мы забрались в кабину.
– Лёх, вы идите с Ксюхой в дальний конец салона, следите за ситуацией на путях и за девкой. Если что, – кричите. Серый, ты – тут, со мной тогда. – распорядился по-капитански Макс и уселся в кресло машиниста.
Серёга послушно занял место у штурвала стояночного тормоза, облокотившись на боковую раму, а мы с Ксюхой прошли через салон к задним окнам. Туннель, освещаемый отсюда красным заревом двух верхних габаритных огней, выглядел особенно зловещим и был похож на долбаный путь в ад.
Загудели подвагонные аккумуляторные батареи, зашипели спускаемым воздухом тормоза, поднимая клубы ржавой пыли, и вагон тронулся задним ходом, медленно набирая скорость.
– Лёш… а можно вопрос? – не отрывая взгляда от окна, спросила Ксюха.
– Давай, конечно.
– А я тебе давно нравлюсь?
От неожиданности я чуть было не поперхнулся и не сразу промямлил:
– Да… давно.
– Ну а насколько давно? С какого момента?
Я пожал плечами, хотя она на меня не смотрела. Ох, как же тяжело мне давались разговоры на такие темы. Давай, Лёха, смелей, не тупи!
– Ну… вообще-то, с самого начала, как бы… – пробурчал я, покраснев, и тут же захотел себя ударить.
– Серьёзно? – вздёрнула бровь Ксюха.
– Ага.
– А чего так долго молчал?
Боковым зрением я заметил, что она повернулась ко мне лицом.
Вот что ей ответить? Неуверенность в себе? Синдром задрота? Боязнь услышать отказ и выглядеть глупо? Риск потерять её ещё и как друга? Скорее всего, всё это вместе и много чего ещё…