странным деталям.
Подумав немного, профессор, сделал первую затяжку.
- Она с Олегом встречалась полгода, но вместе они не жили. Ухажер регулярно мотался в командировки по
заграницам, возвращался всегда с дорогими подарками и надолго затаскивал ее в койку. Ваську в те полгода
было не узнать. Как она расцвела! У меня заочники толпами ей конфеты таскать начали. Счастливая женщина
- это ведь самый соблазнительный фрукт на свете. Она всех отвергала и летела как сумасшедшая по вечерам
домой, ждать. А однажды у него задержался самолет. Буря была, январь. Василиса, недолго думая, сама
поехала в аэропорт на машине. В общем... На двадцатом километре ее старушку занесло. Скорая приехала
вовремя, но из реанимации нашу девочку три дня не выпускали. Мы с Викой по очереди дежурили в больнице.
Этот не пришел ни разу. Я потом по своим каналам стал узнавать, где он. И вот это любопытство я до сих пор
простить себе не могу.
Грабовский рассказывал, а Кир курил. Он сам не заметил, как тоже вытащил сигарету, зажег и сделал
первую большую затяжку. В душе все переворачивалось. Зная Василису, представить те события было
несложно. Отчаянная, молодая, влюбленная девушка. Финала истории он еще не знал, но кулаки уже зудели.
Три года назад, точно в такой же январь, в больницу к пострадавшей девушке пришел посетитель. Он был
без цветов и традиционных апельсинов. Вместо радости или сочувствия в его глазах плясали огоньки ярости.
Девушка сразу узнала своего любимого, только вот слова, которые он произнес, все никак не могла понять.
Закрыв за собой дверь, Олег обрушил на слабую больную целый шквал упреков и оскорблений. Он рвал и
метал полчаса, пока она, обливаясь слезами, молча слушала. Оказалось, друзья Грабовского перестарались и, найдя пропажу, позвонили ему домой, сообщить, что любимая девушка в больнице. Трубку подняла законная
жена. Что было после этого - догадаться не сложно. Олег винил во всем Василису, и никакое ее состояние не
тревожило некогда любящего мужчину.
После разговора девушку отвезли в операционную. Потом опять была реанимация. Еще два дня кошмара.
Врачи боролись за жизнь больной против ее собственной воли, привязывали руки и ноги к кровати, чтобы не
сбивала капельницы и датчики. После выписки год на транквилизаторах и антидепрессантах. Профессор лично
выдавал ей клоназепам по полтаблетки в день, а остальное прятал. К тому времени Вика уже разбежалась с
недоумком мужем, и девочки зажили вдвоем.
Для Грабовского это был очень тяжелый год. Беременная жена, страдающая подруга, докторская
диссертация. Сам чуть не спился, но пережили.