— Не знаю, что это…
— Попробуй угадать, одна попытка у тебя есть.
— Вообще даже… Может, ежевика? Не помню, какая она на вкус.
— Неправильно. Это малина с гранатом.
— Ах вот как! — Она слепо махнула рукой, ухватила меня за халат на плече и потянула на себя. — Подвох, значит?
— Я ведь предупреждал, будут сложные варианты. Готова к неприятному? Если будет больно — говори стоп-слово.
— Больно? Если будет больно, я не просто скажу стоп-слово, а так само больно сделаю тебе! — Бесовка слабо толкнула меня в плечо и положила руки вдоль тела. — Я жду.
— Кстати, вполне возможно, тебе понравится.
Я ущипнул себя за запястье — боль иголками разлетелась под кожей — и приготовился стискивать раза в два слабее. Пальцами я нежно погладил тонкую шею, зажал между ними кожу, потянул, надавил и отпустил. Беатриса вдохнула воздух через приоткрытый рот, но молчала. Я ущипнул чуть ниже, возле ключицы.
— Не волнуйся, синяков не будет. Не очень больно?
— Не очень…
— Можно чуть сильнее сжимать? — спросил я, покрывая щипками зону декольте. На золотистой коже расцветали красные розы.
— Не надо сильнее, — пробормотала она.
Мои пальцы двигались вдоль чашечек бюстгальтера, вырез майки давно съехал ниже. Я приподнял край левой чашечки и ущипнул за верхнее полукружие груди. Бесовка ахнула. Пока она не очнулась, я заглянул за край правой чашечки и так же ущипнул.
— Ирий! — Улыбаясь, она взметнула руку, не прикрыла грудь, а шлепнула от души меня по плечу. Я раззадорился. Когда я буду ее трахать, она расцарапает мне спину до кровавых полос? Увидеть бы ее дикой, озверевшей от мощи удовольствия.
— Продолжим?
— Да. И все-таки мне жарко.
Пока я набирал в пипетку джем из следующей, шестой, банки темно-синего цвета, бесовка снимала куртку. Мой взор приклеился к изгибам женского тела — белая майка почти ничего не скрывала. Но если снять ее вместе с бюстгальтером, будет лучше. Повторить бы руками изгибы, смять округлости, прижать крепко к себе хрупкое, беззащитное тело и вбиваться в него с безумием. Я вновь опустил руку на напряженный член: погонять или запрячь в узду? Не дает покоя.
Беатриса обсасывала пипетку недолго — она спешила ответить и, видимо, получить приятное вознаграждение.
— Это просто. Черника.
— В точку.
— Сколько еще неоткрытых банок?
— Две.
Она едва заметно поджала губы и расслабила их. Неужели рассчитывала, что, как закончится джем, закончится игра?
— Ты уже отгадала пять из восьми, то есть большую часть. А это значит… — Я взял тиклер и поласкал ей шею. Кожа красноватая после щипков, более чувствительная, чем прежде. — Значит, ты заслужила главный приз.