Нервно сглотнув, Вереск коснулась затвора.
Сейчас или никогда!
Она зажмурилась и дёрнула задвижку. А когда открыла глаза, едва не закричала.
Стена. Глухая стена серого камня...
"Тут он её и замуровал"...
Чёрт! Вот чёрт! От досады захотелось взвыть: когда не надо, проклятущая дверь появляется сама собой и распахивается настежь. Зато когда надо: извольте – стена!
Вереск выругалась последними словами и, сжав кулак до хруста, яростно врезала по каменной кладке. Она ждала боли. Искр из глаз и ободранных в кровь костяшек, но... Рука увязла в стене, как в тесте.
– Что... – прошептала Вереск и дёрнулась, пытаясь высвободиться. – Что за...
И тут стена, точно трясина, с мерзким чавканьем проглотила её.
Темнота. Густая вязкая темнота была наполнена звуками. Слышался смех, приглушённые разговоры, странные, непонятные слова и фразы.
"Давай-ка тебя прокапаем..."
"Да, глюкоза... Глюкоза и..."
"Штукатурка осыпалась. Давно ремонт нужен... А лампа жужжит, с ума сводит..."
Что это? Чей это голос? Такой знакомый... Такой...
"Держись, герой. Держись, родной мой. Всё будет хорошо..."
Вереск стремилась к смутно знакомому голосу, словно мотылёк, летящий на свет, но слова становились всё дальше и тише, пока не смолкли совсем.
И от этого вдруг стало больно. Больно и обидно. Захотелось кричать, выть и вопить, разорвать глухой мрак в клочья, вынырнуть из забытья и... вернуть себе память.
Вереск не чувствовала собственного тела, но понимала, что плачет. Она не видела ничего вокруг, но знала: рядом кто-то есть. Кто-то внимательно наблюдает за ней. Кто-то ждёт, что она...
Вспомнит?
– Даже не надейся. – Уж этот голос точно не забыть. Безликий призрак!
Мгла рассеялась внезапно, и Вереск едва не ослепла от яркого света. Знакомое место...
Бальный зал сиял, как и в прошлый раз. И снова по паркету скользили нарядные пары, а невидимые музыканты услаждали слух изысканной печальной мелодией.
Она стояла посреди этого мистического великолепия, нагая и растрёпанная, по-прежнему сжимая в руке незатейливый подсвечник. Ноги дрожали и норовили подогнуться, но...
Надо идти. Надо идти вперёд. Туда, где ждёт прикованное к стене оно: необъяснимое жуткое нечто, без лица и имени. Вереск скрипнула зубами и сделала первый шаг.
– У тебя почти получилось, хитрая ты шлюха, – проскрипел призрак, лязгнув цепями. – Ты чувствуешь его так же остро, как он тебя. Ты его почти разбудила. Почти. Но я не позволю. Даже не надейся.
– Что ты такое? – Вереск подошла так близко, что могла протянуть руку и коснуться чудовища, лицо которого стремительно менялось: боцман, леди Виолетта, Дара, конюшонок Лукаш, гнусавый штурман, вечно краснеющий Петер, Горий с поникшими длинными усами... – Что тебе нужно?