– От тебя уже ничего. – Призрак принял вид степной гиены, оскалился и мерзко расхохотался. – Ты опоздала, девушка. Опоздала!
И тут Вереск увидела его. Он возник из тени, что отбрасывала бесконечная стена.
– Аван! – воскликнула она, ощущая, как по спине заструился холодный пот: самые страшные опасения подтвердились – молодой лантийский граф держал в руках оплетённую цепями стеклянную сферу. Огарок свечи внутри шара пылал особенно ярко. – Аван! Нет! Не делай этого!
Рыжеволосый юноша не откликнулся и занёс шар над головой.
– Нет! – возопила Вереск и кинулась к нему, но обнаружила, что ноги её увязли: каменные плиты пола превратились в жидкую булькающую грязь. – Нет!
– Да! – хохотал призрак, звеня цепями.
– Хочу, чтобы князь Ладимир исчез навсегда! – отчеканил Аван. – Чтобы перестало существовать всё, с ним связанное, и Вереск стала моей!
Он бросил шар под ноги, и сфера со звоном разлетелась на тысячи осколков.
Глава тридцать первая
Треск. Кошмарный треск, будто дровосеки повалили разом сотню многовековых дубов, оглушил Вереск: вслед за стеклянным шаром вдребезги разлетелась бесконечная стена. Она хрустнула и лопнула, словно снежный наст под сапогом. Цепи, что сдерживали призрака, рассыпались. Их промасленные звенья зависли в воздухе.
Жуткий хохот не умолкал. Наоборот, он становился всё громче и громче, хотя безликой твари нигде не было видно. Призрак стал невидим для глаз, но наполнял собой каждый дюйм пространства.
– Что ты наделал? – крикнула Вереск Авану, силясь перекрыть треск, лязг и хохот.
Юный граф не шелохнулся. Не повернул головы, не откликнулся на зов, не сделал шага навстречу. Он напоминал истукана. Мраморную скульптуру, вроде тех, что украшают большой чертог. А вокруг парня дыбились мерцающие осколки и оставшееся от стены каменное крошево. С каждым витком вихрь обломков становился всё плотнее.
– Аван! – Вереск почём зря напрягала связки: шум поднялся такой, что даже кракен бы проснулся. – Аван!!!
Она протянула руку: надо вывести мальчишку из оцепенения и...
– Ах!
Парень вскинул голову, и Вереск отшатнулась: лицо Авана таяло, словно воск в раскалённом пламени. Черты текли, оставляя за собой пустоту.
– Прости... – прошептал несчастный, когда остались одни губы. – Я полюбил тебя, но не смог удер...
– Нет! – прорыдала Вереск, а лантийский граф рассыпался прахом. Неведомый ветер тут же подхватил останки Авана и закружил. – Нет! Нет! Нет!!!
– Да-а-а! – грохотал призрак тысячей голосов. – Да!
– Ты убил его! – Вихрь оторвал Вереск от пола, и она взлетела. – Зачем ты убил несчастного мальчика?