– Завтра я тоже занят.
– Послезавтра?
– Тоже.
– Ясно.
Да больно нужно! Хочешь, как лучше, а в ответ получаешь вот это. В моих классификациях не отведено даже полочки под такой тип поведения, поэтому он никак не поддаётся категоризации.
В понедельник я еду к своему доктору и, пользуясь случаем, ненадолго застреваю в парке – всего на три часа. Когда возвращаюсь, кухня в квартире на Кордова стрит выглядит как Пёрл-Харбор после японского нападения.
– Что здесь было? – спрашиваю.
– Я чизкейк испёк.
У меня нет ни сил, ни желания с ним спорить – лаборатория прислала плохие анализы. Печень. Однажды, в пору моей жизни на улице, мне довелось отравиться просроченным бутербродом из мусорного контейнера около супермаркета. Случилось это после почти года грандиозной экономии на еде. Продукты в таких контейнерах бывают совершенно не порченные, преимущественно, конечно, йогурты, но, бывает, попадается и мясо, которое негде готовить, и овощи, и фрукты. Отравление вылечили, но после изнасилования у меня выявили гепатит. Гепатит тоже вылечили, однако с печенью проблемы остались навсегда – то ли из-за гепатита, то ли из-за отравления, и теперь мне приходится раз в полгода сдавать анализ крови. После сегодняшнего визита к доктору у меня строгий выговор, диета и прощание с курением. Последнее тяжелее всего, потому что мне всё чаще казалось, что живу я исключительно ради тех минут, когда в моих пальцах сигарета, а в лёгких её дым. И я даже регулярно благодарила Бога за то, что моё двухлетнее бомжевание дало осложнения на печень, а не на лёгкие. Теперь это не имеет уже никакого значения.
– Чизкейк будешь? – спрашивает Лео мою спину, пока поднимаюсь по лестнице в свою комнату.
– Мне нельзя чизкейк. Я уберу позже, сейчас неважно себя чувствую, – ставлю его в известность, не оборачиваясь. – Я, наверное, спать лягу рано. Если понадоблюсь, пиши… сообщение.
Единственное время, когда мы хоть как-то общаемся – завтрак, обед и ужин. Коммуникация в основном происходит на энергетическом уровне, но иногда удаётся даже поговорить. А если уж совсем улыбнётся удача, то и посмотреть друг другу в глаза. Лео любит зрительный контакт ещё меньше, чем обмен голосовыми сообщениями. Этот парень – продукт своей эпохи: ему проще и легче набрать сообщение, нежели открыть рот и издать пару звуков. Ну, ровно пару он, как раз, и издаёт: «привет» и «спокойной ночи».
Будит меня неугомонный долбёж в домофон. На часах нет ещё и шести утра, а трель девайса, подключённого из-за «ограниченных возможностей» хозяина квартиры к моему смартфону, способна поднять из могилы мёртвого.