Одна его рука лежит на груди, вторая на полу. Мне бы хотелось, чтобы он обнял ими меня, но знаю, что этого не будет. Просто закрываю глаза и ещё раз касаюсь губами его лба, щеки, виска.
Помимо всех этих сантиментов и эмоциональных завихрений, мозг мой работает продуктивно – замечает детали. Когда случился приступ, его коляски снова не было рядом. Почему?
Solitude (Felsmann + Tiley Reinterpretation)
И хотя моё исследование в сети не прекращалось, на этот раз я бросаюсь в раскопки со всем возможным энтузиазмом. Очень скоро вместо музыкальных видео YouTube рекомендует мне каналы полностью или частично парализованных людей, пытающихся максимально полноценно жить после любого рода травмы. Я подписываюсь на троих парней, обездвиженных после перелома шеи, но с энтузиазмом устраивающих быт и даже налаживающих личную жизнь. Они рассказывают обо всём, даже о том, возможен ли, и как именно происходит у них секс, но не говорят о том, что меня интересует – о боли, насколько она интенсивна, бывали ли у них приступы, похожие на те, которые я наблюдаю у Лео. Из всей картины, теперь уже нарисованной множеством реальных историй травм позвоночника в любом его отделе, в моей голове рождается мысль, что страдания Лео – последствия врачебной ошибки или недосмотра. Суть в том, что все травмированные блогеры, которых мне удаётся найти в сети, и которые опубликовали видео и фотографии из отделений интенсивной терапии, испытывали боль, требующую серьёзных седативных препаратов (как у Лео), только сразу после травмы. В дальнейшем, все они ведут нормальный образ жизни и никогда не упоминают боль. Только девушка из Австралии с оторванной буровым сверлом рукой говорила, что бывают ночи, когда от боли в уцелевшей, но покалеченной руке, она не может спать, и, если бы ей пообещали, что эта боль уйдёт, она согласилась бы на ампутацию.
Забота Лео о моей ночной жажде, а также некоторая замеченная мною корреляция его приступов с ночным временем суток, а самое главное – место расположения его коляски на момент инцидента наводят меня на подозрения. Я даже не знаю, что конкретно подозреваю, но совершенно определённо мой босс не так прост и что-то скрывает. Вывести его на чистую воду – это просто уже вопрос принципа.
В общем, я укладываюсь спать не в своей постели, а на площадке над лестницей.
Примерно в час ночи дверь в его комнату тихонько отворяется. В ту же секунду я понимаю, что до конца не верила в серьёзность собственных предположений, что моя проверка была скорее авантюрой, нежели осознанным и взвешенным решением, и именно по этой причине моё расположение на лестнице, на самом виду, теперь грозит катастрофой. Жизнь на улице научила меня быть резвой и сообразительной. Поэтому в четверть секунды моё тело распластано на полу, лицо прижато щекой к доскам, однако обзор, хоть и гораздо хуже, но всё-таки есть.