…Гога нетерпеливо поглядывал на окна квартиры Сергейчука. Плотные шторы все еще были раздвинуты. Когда Красавчик зашторит окна, Гога подаст «Москвич» к подъезду. А пока осталось одно — ждать. Гога удобнее устроился на сиденье, не снимая рук с руля. Все предусмотрено и рассчитано до мелочей. Решено носильные вещи не брать, только деньги, ценности и облигации. «Операция» должна занять не больше тридцати минут.
Но прошло уже сорок, а шторы на окнах все еще были раздвинуты. С каждой минутой Гога нервничал все больше. Липкий страх щупальцами впился в сердце. Гоге казалось, что оно бьется не в груди, а где-то у самого горла. Он на секунду отвел взгляд от окна, посмотрел на часы. Прошло еще пять минут, пять тягостных, длинных минут. Может быть, Кобру и Красавчика уже схватили? И сейчас возьмут его? Боязливо оглянулся. Вон стоит человек. Подозрительный субъект. Очень уж пристально смотрит на машину… Нет, ему показалось. Из-за машины вышла девушка, и «подозрительный субъект» радостно бросился ей навстречу. Они прошли мимо, не обращая на Гогу никакого внимания.
А те двое, на углу? Один наклонился, чтобы прикурить, что-то сказал второму. Может быть, о нем, о Гоге? Если сейчас направятся к машине…
Они направились в другую сторону, свернули за угол, скрылись из вида.
Но нервы уже сдали окончательно. Удрать! Немедленно удрать! О том, что может подвести своих, даже не подумал. А если бы подумал? Все равно решил бы — черт с ними! Пускай выпутываются, как знают. Лишь бы самому унести ноги.
Машина уже тронулась, когда, бросив взгляд на окно, Гога увидел, что оно зашторено. Страх отпустил его мгновенно. Оторвал одну руку от руля, достал сигареты. Остановил машину у подъезда в ту самую минуту, когда Кобра и Красавчик ступили на тротуар. В руках у них было по чемодану.
— Поехали! — приказал Кобра.
«Москвич» проскочил переулок, сбавил ход на повороте, слился с общим потоком машин, мчавшихся по Садовому кольцу. Все трое молчали.
Когда приехали к Кобре, Гога спросил:
— Соблазнился-таки барахлишком, дорогой?
— А что брать? — огрызнулся Кобра. — Этот старый болван держит деньги в сберкассе… — Из горла у него вырвался звук, похожий на шипение змеи.
«Вот почему его прозвали Коброй!» — Красавчик взял папиросу. Руки его дрожали.
— Младенец! — покровительственно сказал Гога, уже забывший собственный страх. — В нашем «товариществе на паях» требуются крепкие нервы. Бери пример с босса! — Он кивнул на Кобру. — Или с меня, если хочешь.
Красавчик жадно курил, часто и глубоко затягиваясь. Никотин возымел обычное действие. Руки перестали дрожать, и он почти спокойно решил: «Ничего, привыкну. Еще несколько таких дел, и денег будет достаточно». Нагнулся, открыл чемодан. У Гоги заблестели глаза: