Марго прикоснулась к бокалу Бориса. Потом откинулась на спинку кресла, напоминая насторожившуюся, готовую к прыжку, большую красивую кошку. Борис мрачно сидел за столом, не сводя с нее жадных, тоскующих глаз. Марго засмеялась.
Борис вскочил, поцеловал ее в открытые губы. Она откинула голову, заглянула в лихорадочно блестевшие глаза, спокойно проговорила:
— Вы испортите мне прическу.
— К черту прическу! — Борис неловким движением уронил бокал.
— Не скажите, ее приходится три часа взбивать и три дня не расчесывать. С прической надо обращаться деликатно. С хрусталем тоже. — Марго с легким смешком посмотрела на разбитый бокал. Стряхнула с платья капли вина. Пробормотала: — Наверно, останутся пятна.
Нет, ей не жалко ни бокала, ни платья. Борис видит, что не жалко. Просто говорит так, чтобы позлить его.
— Налейте мне вино. — Сидит спокойно. Улыбается. Как будто ничего не произошло.
Налил вино. Подал. Отвернулся.
— Вы сведете меня с ума!
— Бедный мальчик!
В голосе почудилась ласка. Борис рванулся к ней, хотел обнять.
— Осторожно, — Марго отвела его руку. — Вы перебьете мне весь хрусталь.
Опустился на колени. Зарылся пылающим лицом в душистые складки платья:
— Я куплю вам другой хрусталь… Самый лучший, самый дорогой! Не прогоняйте меня. Увидите — я стану модным скульптором. У меня будет много денег. Я сделаю для вас все, что захотите!
Марго слегка отодвинула его. Встала.
— Сейчас я хочу только одно — танцевать. Вызовите такси. Поедем в ресторан.
Борис послушно поднялся. Направился к телефону. Хорошо, что именно сегодня у него есть деньги.
— Вы чем-то недовольны? — спросила Марго.
— Мы постоянно видимся на людях. А мне так хочется побыть вдвоем. Здесь, у вас…
Марго небрежно и ласково провела рукой по его волосам, взлохматила их. Небрежно и ласково… Как это ей удается?
— Может быть, мы еще вернемся сегодня ко мне. Если…
— Если — что?
Она рассмеялась:
— Если мне не захочется спать!
Когда они вернулись из ресторана и Борис стал расплачиваться с шофером, Марго остановила его:
— Напрасно отпускаете машину. На чем доберетесь домой?
— Домой? — растерялся Борис. — Ведь вы сказали…
— Я сказала — если мне не захочется спать. Что делать, дарлинг? Захотелось! — Она бегло коснулась губами его губ. — Гуд бай.
Дверь захлопнулась. А он все стоял, не в силах отойти от этой, закрытой для него двери.
Марго, не зажигая света, сбросила платье. Перешагнула. Не нагнулась, чтобы поднять. Наплевать! На все наплевать… С удивлением почувствовала, что по щеке скатилась слеза. Ее догнала вторая. Сердито вытерла. Этого только не доставало!