Вот об этом я и собиралась сегодня поговорить с Валерием Петровичем. Для этого я попросила у него полчаса времени, и он мне их выделил сегодня в обед. Я хотела, чтоб он сам посмотрел мои рисунки. Чтоб он посмотрел их, стоя на том месте, где мог родиться этот зимний сад. Сейчас здесь была огромная бетонная яма под чашу бассейна и коммуникации к нему. Вход туда был, видимо, из подвала. В подвале этого дома я еще не была. Рабочие крутили трубки, шланги и монтировали опалубку. Все было в строительной пыли. Перегородки для комнат из пеноблоков были сделаны наполовину. Стены уже разделили пространство на части, но еще не были готовы до конца.
Возбуждение от предвкушения беседы захватило меня, едва я переступила порог дома. Мне удалось полностью отключиться от того, что произошло утром. Я подумаю об этом завтра, как мантру, повторяла я всю дорогу. Новая жизнь началась.
Я никому не показывала рисунки. Я знала, что если показать их Соне, то ей понравится и она скажет папе, как мечтает о таком месте. Он мгновенно согласится и даже смотреть не станет. А мне хотелось, чтоб прежде всего именно ему понравилось. После обыска что-то изменилось в его отношении ко мне. Он стал не таким резким и даже согласился лично участвовать в беседе. Он ходил хмурый. Почти не уезжал из дома. Все время сидел в кабинете за закрытой дверь. Его незримое присутствие чувствовалось в каждом уголке дома.
Соня бегала по дому с не свойственной ей громкостью. Она вообще заметно повеселела в последнее время. Я связала это с общением с матерью. За ней бегала Нина Павловна. Они играли в догонялки. Если раньше Соня в основном тихо играла под лестницей, то сейчас она, как обычный ребенок, тяготела к подвижным активным играм. Страшно представить, во что бы превратили этот дом Машкины дети. Тут столько места для наведения хаоса. Я очень радовалась, что Соня счастлива. Уж больно грустной она была в первые недели нашего знакомства.
После того дня с обыском не только Валерий Петрович изменил ко мне свое отношение, но и все домочадцы. Я теперь знала, что Нина Павловна – тетя Валерия Петровича. А Зоя – троюродная сестра по маминой линии. Меня как будто приняли в семью, после того как я помогла хозяину дома. Теперь обед проходил в более теплой и дружественной атмосфере, а в холодильнике появилось растительное молоко – персонально для меня. Я пила с ним кофе. Это моя такая привычка, и мне было лестно, что Зоя это запомнила и стала покупать. Меня расспросили про всю мою жизнь и с неподдельной искренностью ждали сегодня, чтоб узнать, ну как там прошел развод.