Уже поздним вечером новобранцев, потолкавшихся пару часов на вокзале, куда-то повезли. Поездом ехали долго, целые сутки. Знакомились, грызли домашние припасы, спали. Анвару снилась мать, обнимающая его за плечи, заплаканная и несчастная. И Ольга приснилась, красивая, в белом воздушном платье, танцующая что-то страстное, чувственное на фоне багрового заходящего солнца.
Утром прибыли на место. Их группку, человек двадцать бритоголовых парней, высадили на маленькой станции, название которой ни о чём не говорило, потом на крытых грузовиках доставили на место. Открылись зелёные ворота с красной звездой, вот она, учебка, армейский предбанник, где Анвар будет постигать азы воинской науки. Со зловещим скрежетом ворота закрылись. Всё, обратного хода нет.
Первый день был полон суеты. Заселялись в казарму, наводили там порядок, потом подгоняли под себя полученную форму, пришивали знаки отличия, вымеряя нужное место для шеврона спичечными коробками. Быстро заполнили анкеты в ленинке, маленькой комнатке, выполняющей роль Красного уголка. Такая круговерть под трёхэтажный мат сержанта шла до самого вечера. Анвар был готов отдать долг Родине, но, чтобы этот процесс шёл так трудно, ему и в голову не приходило. Сержант Фоменко! Злобная тварь! Фраза сержанта «Что, в морду захотел?», похоже, станет основой армейской жизни Анвара. Были у Фоменко и другие словосочетания с уникальной формой словообразования, понять которые его мозг мог только приблизительно.
Анвар одевался, пытаясь сделать это чётко и быстро. Чёрт, никогда не справиться ему с дурацкими портянками, которые висели серыми лохмотьями и не давали ногам попасть в убогие кирзачи. Но с сапогами все-таки повезло. Он помнил, что "сапоги и жену выбирают по уму, не тот размер сапог взял – ноги потерял". Поэтому, отбросив ненужную скромность, Анвар насмерть стоял, чтобы ему выдали родной сорок второй размер, иначе мозолей и потертостей не избежать.
– Заправить кровати! Приготовиться к зарядке! И пошевеливайтесь, шнурки!
Понеслось! Весь этот бесконечный день солдаты познавали армейские премудрости: от тонкостей заправки кроватей, до порядка несения нарядов; старшина, не стесняясь в выражениях, целый час вдалбливал в новобранцев различные правила казарменной жизни, которым несть числа. После обеда они дружно просиживали штаны на политзанятиях, конспектируя лекции о международном положении. Усталый, придавленный событиями последних дней, Анвар бездумно записывал что-то в тонкой ученической тетрадке за две копейки. Пустота внутри и какая-то непривычная собственная тупость, как защитная реакция на несовершенства его сегодняшней жизни, не удивляли его.