Девушка вздрогнула, непроизвольно прижимая руки к собственному животу. Предсказание, пророчество было страшным, верить ему не хотелось, и разум ее заработал с бешенной скоростью, отыскивая лазейку в словах бабушки.
— Разве… но ведь… Луи говорил, луна здесь окрашивается кровью убитых мастером магов?..
Молодой маг, обеспокоенный странным пророчеством не меньше прочих, искренне озадачился. Когда она произносил что-то подобное, он не помнил.
— Я так говорил, да?.. — он неуверенно перевел взгляд с девушки на своего брата, затем покосился на Влада и, наконец, остановил взор на Тьери, — Что-то, кажется, меня заразили амнезией… Нет, я знаю, ходят такие слухи, но в любом случае! — он даже немного приподнялся, — В любом случае, ребенок Татьяны и Эрика — не маг! Какое может он иметь отношение к красной луне?
Альжбета тонко улыбнулась.
— Нам неизвестно его будущее, юноша. Все, что я вижу, Татьяна, так это то, что ваш сын…
— Сын? — девушка сильнее прижала руки к животу. По губам ее пробежала неуверенная улыбка.
— Значит, это…
— Да, — колдунья кивнула, и улыбка ее стала мягкой, — Ваш сын, ваш мальчик, Татьяна, однажды сыграет решающую роль в великой битве, он одолеет врага, не пролив его крови, он склонит его на свою сторону лишь благодаря собственной доброте. Этот враг…
Дверь избушки неожиданно распахнулась, заставляя ее замолчать, а всех прочих удивленно воззриться в ту сторону. На пороге, застыв аки гневная статуя, как еще один идол, с перекошенным от ярости лицом, возник Винсент.
Он оглядел всех своих друзей, мысленно пересчитал их и, судя по всему, несколько успокоившись тем, что все они здоровы и живы, чеканными шагами зашел в комнату, прикрывая дверь за собой.
Лицо его было мрачно.
— Мактиере здесь, — коротко бросил он совершенно непонятную фразу и, пройдясь по комнате, остановился возле камина, созерцая бушующее пламя.
На несколько секунд воцарилось молчание — все честно и искренне ждали продолжения, ждали и не получали его.
Наконец, Роман, как самый нетерпеливый, не выдержал.
— Какой… — начал говорить он, но хранитель памяти не позволил ему закончить.
— Анхель Франциск Мактиере, — медленно и очень весомо вымолвил он и, протянув руки к огню, принялся греть их. Кольцо, украшающее его палец, сверкнуло ярким солнечным сполохом.
На несколько секунд повисло молчание. Первое из прозвучавших имен было молодым людям известно, остальные они слышали впервые и, что не удивительно, не понимали их смысла.
— Анхель Франциск Мактиере… — медленно повторил Роман и, почесав в затылке, удивленно хмыкнул, — Надо же. Не думал, что у него такое имя… Выходит, паучок родовит?