Девушка торопливо оделась и, окинув комнату долгим взглядом, нахмурилась. Заставить ее поверить, будто она невеста Ричарда! Наверняка сам оборотень был сильно удивлен этим… и наверняка будет расстроен, когда она уйдет. Ладно… Когда к нему вернется память, он все поймет.
Татьяна глубоко вздохнула и, решительно схватив кошку, которую полагала с полным правом своим единственным, очень движимым и очень несогласным с такой характеристикой, имуществом, уверенно направилась к выходу из комнаты.
— Татьяна?
Девушка остановилась на полушаге. До двери оставалось сделать еще два, может, три шага, когда Ричард внезапно проснулся и, сев на кровати, вопросительно воззрился на нее.
— Неужели ты вновь решила наведаться в подвал? И откуда у тебя кошка мастера?
Татьяна медленно обернулась. Глаза ее в тусклом свете луны, падающем из неплотно зашторенного окна, сверкнули так же, как глаза кошки.
— Это моя кошка, Ричард, — негромко промолвила она, — И не пытайся более разыгрывать эту комедию. Я все помню.
Оборотень промолчал, не сводя с нее взгляда. Как реагировать на такие слова, он не знал, к девушке относился с сегодняшнего дня на порядок лучше, и отпускать ее вот так вот не хотел. Не хотел он и идти против мастера, и сейчас пытался понять, что будет более правильным — предать собственные чувства, собственное чутье, подсказывающее ему идти с этой девушкой, или предать мастера.
— Я… мне нужно идти, Ричард, — в голосе девушки появились умоляющие нотки, — Я не знаю, как объяснить, как сказать тебе, что ты ошибаешься… Можешь считать меня сумасшедшей, но, поверь, — этот мир не такой, каким должен быть! Да, в нормальном мире мы с тобой не вместе, в нормальном мире я замужем за другим, в нормальном мире я, черт возьми, жду ребенка! И если я не поспешу… не потороплюсь вернуть все на свои места…
— Подожди, — оборотень решительно прервал свою собеседницу и, легко поднявшись с кровати, приблизился. Пальцы его коснулись подбородка девушки, он пытливо заглянул ей в глаза.
— Я не буду больше притворяться и пытаться убедить тебя в том, о чем меня просил мастер, — медленно вымолвил он, — Я не знаю, почему, по какой причине, но я совершенно не хочу обманывать тебя. И я готов поверить, я… Помню все, о чем вы говорили на корабле, на кораблях! Все ваши слова о замке, том самом, что был разрушен мастером, все ваши воспоминания о том, что было… Скажи мне, скажи, Татьяна — неужели все это действительно правда? Неужели все мои сны… Я видел странные сны все это время, скажи, неужели они были отражением реальности? Неужели мы — все мы, вы и я, — действительно, на самом деле живем в этом замке, в… в Нормонде? Неужели я не на стороне мастера… Альберта! — темные глаза оборотня стали упрямыми. Произносить имя мастера всуе было строжайше воспрещено, и такое святотатство, допущенное Ричардом, стоило дорогого. И Татьяна поняла это.