Стефан откланялся гостям, взял жену за руку, чтобы проводить в свои покои. Она вздрогнула, было видно, что в ней боролось желание выдернуть руку из горячей ладони мужа, но усилием воли она сдержала этот порыв. Ох, не нравилось это все Стефану. Что вообще между ними происходит?
В тесной бревенчатой клети, которая теперь гордо именовалась опочивальней, Маричка быстро отошла в дальний угол.
— И? — только и смог вымолвить Стефан.
— Скажи, что ты мне подарил в последний раз? — выдохнула она, пряча руку за спиной.
«Да она подозревает, что я не настоящий!» — наконец-то дошло до Стефана. Ему стало и смешно, и грустно.
— Ну же, чего ты молчишь?! — с вызовом прикрикнула на него жена.
— Да чего я там мог моей ведьме подарить, — изобразил растерянность Стефан, — должно, пауков мешок или жабьи лапки.
Он шагнул навстречу жене, мягко вывел ее руку из-за спины и поцеловал перстенек с синими самоцветами, глядя в такие же синие очи. Маричка сначала обрадовалась, засветившись от счастья, подалась к нему, но потом быстро поняла, что муженек, судя по его ехидной улыбочке, теперь щедро завалит ее насмешками, и досадливо прикусила губу. Надо как-то с честью выкручиваться из этой неловкой ситуации, вот жена пана Ковальского в оборотне узнала самозванца, а она, Маричка, любящая женка, в настоящем поддельного заподозрила, но ведь у нее же не было времени разобраться, она бы потом все поняла, в конце концов к пани Ковальской враг не приходил несколько раз в разных личинах. Все эти оправдательные мысли легко читались на ее смущенном лице.
— А я-а… — протянула Маричка, — хотела тебе сказать, просто хотела тебе сказать…
— Да говори уж, ты помогла мне Вепрю страх внушить? — обнял Стефан жену, приподнимая от земли.
— Ну, в этом я не уверена, — бережно погладила она его по волосам, — и еще я в одном не уверена пока, но все равно тебе скажу…
— Да говори уже, — нахмурившись, поставил ее на пол Стефан, не зная, чего ждать от своей непредсказуемой женки.
— Малыш у нас будет, — выпалила она, зарываясь носом ему в рубаху.
А жизнь-то налаживается!
— Вот и не хотел старого ворчуна баловать, а придется все же Адамом называть, раз уже пообещался, — улыбнулся Стефан.
— А если дочка? — с тревогой посмотрела на мужа Маричка.
И Стефан прочел то, что само рвалось из груди:
В люльке дремлет старый кот,
Лапку беленькую трет.
Уходи котище прочь,
Нам качать здесь скоро дочь
Или сына, или двух,
Класть под спинки мягкий пух.
— Наконец-то и для меня стихи, — растроганно прошептала Маричка.