В отдалении скромно сидел Генусь, как всегда незаметный и невзрачный. Стефан поднялся с кубком в руках.
— Хочу пожелать здравия моему другу, пану Невесскому, — громко выразил господарь свою благодарность и заметил, как довольно распушились усы у проныры.
Еще оставались вопросы, которые Стефан хотел задать королевской ищейке, так умело бежавшей по его следу. Придавив ревность и позволив Юрасю и Банькову наперебой жужжать в уши жены последние новости из столицы и с рудников, Стефан прошел вдоль рядов и подсел к Невесскому.
— Спасибо, господарь, что не держите зла на меня, — искренне поблагодарил его Невесский, — не каждый понимает, что долг службы обязывает.
— Скажи, Генусь, как ты понял, что я настоящий Каменецкий, а Вепрь обманщик? Ведь кроме тебя никто ничего не заподозрил, да и я сам, даже вчера, рассматривая труп Игнаца, до последнего боялся опознать в нем Юрася, — такое признание Стефан мог сделать только преданному другу, кажется он начинал понимать и различать людей.
— Я с самого начала очень сомневался, ведь вы, господарь, так не похожи были на то описание, которое мне дали, ни по внешности, ни по характеру, — охотно начал рассказывать чуть захмелевший Невесский. — Поднять шум и опрометью кинуться к королю мне не давала только одна вещь — вас послал Ковальский, а старик Ковальский очень предан Каменецким. Ну, не мог он действовать во вред королю! Тогда я решил присмотреться к вам повнимательней. Возможно, вы не королевич, но выполняете его поручение, смысл которого мне пока не ясен. Эту головоломку я очень хотел разгадать. Кого-то, господарь, вы мне очень напоминали — замашками, интонацией, удалью. Словно я уже вас видел, но с другим лицом. Странное, признаюсь вам, ощущение. И только на венчании, когда вы твердым голосом заявили, что вы Каменецкий, я понял на кого вы похожи… На короля! Стешка Рубака — это же Богумил, когда не во дворце, а в войсках, где нет опутывающего этикета. Вот он такой. Вы, все три сына, на него похожи, не внешне, внешность вам досталась от матерей, но внутренней сутью, а тот, что явился под личиной королевича Георгия не был на вас похож. Он был циничен и отстранен, между ним и людьми словно стояла стена и он ее бережно охранял, не допуская ближе. Я, наверное, путанно объясняю?
— Да нет, все понятно, — задумчиво проговорил Стефан, он сам и не подозревал, что копирует отца, ему просто хотелось быть отчаянным смельчаком и задирой, придушить в себе природную робость.
И все же это личина, до конца таким как отец ему не стать. А надо ли? Не проще ли каждому быть самим собой. Похлопав Невесского по плечу, Стефан задумчиво побрел на свое место. Близился вечер. Завтра их ждет въезд в Яворонку, новые пиры и речи, а затем наполненная трудами размеренная жизнь, и если честно, то уже и хотелось этой умиротворяющей тишины.