— Они готовы официально обратиться к нам?
— Уже практически да. Заключение нашего учёного друга повергло их в неконтролируемую истерику, как только придут в себя — так и обратятся.
— Я прямо уже хочу посмотреть на этот музей, — сказала Элоиза.
— Почему бы не посмотреть? — подмигнул Варфоломей. — Коллекция хорошая, семейную историю я вам могу рассказать. Долго, конечно, но местами любопытно.
— Я люблю долгие любопытные истории, — улыбнулась она.
— Кстати да, иногда в тех историях отчетливо проглядывает что-то потустороннее, вам должно понравиться, — кивнул священник.
— Отчётливая чертовщина, — подтвердил Лодовико.
— И эта чертовщина видна прямо невооружённым глазом? — удивилась Элоиза.
— Знаешь, я не приглядывался, но смотрители, особенно те, что постарше годами, очень выразительно крестятся, глядя в некоторые углы и на некоторые экспонаты. А такое не на пустом месте растёт, сама понимаешь.
— Тогда хорошо бы сравнить. Запустить туда человека с незамутнённым глазом, а потом уже меня.
— Угу, и незамутнённым сознанием, — хмыкнул Лодовико.
— А что? Неплохая идея, — откликнулся Варфоломей. — Вот сидит с нами юная барышня, которая что-то там изучает в университете по истории искусства, по крайней мере, она регулярно задаёт мне разные вопросы из этой области. Заслать её, пусть поглядит, а потом поделится с нами впечатлениями.
— Я? — затрепетала Кьяра. — А я смогу?
— В музей сходить любой дурак сможет, не только ты. И кстати, о незамутнённом сознании. Перспективной в этом плане молодёжи у нас тут, извините, пруд пруди. В каждом коридоре по экземпляру. Взять каких-нибудь, которые не так нужны вам в повседневности, как прочие, и заслать во Флоренцию, пусть тоже посмотрят. Заодно и в музей сходят, может быть и не в один — для сравнения и для общего развития. Есть у вас такие? — Варфоломей грозно оглядел Себастьена и Лодовико.
— Да наверное есть, — согласился Лодовико.
— Что же, отче, ты так плохо думаешь о моей молодёжи? Они тут, можно сказать, с младых ногтей впитывают уважение к искусству, а ты говоришь — незамутнённое сознание, — улыбнулся Себастьен.
— Да им наше здешнее искусство вместо мебели, не веришь? Картину от телевизора не сразу отличат, да и то сочтут, что телевизор полезнее, — усмехнулся Варфоломей. — Нужно найти пару-тройку в целом приличных, но в теме не разбирающихся. Будут такие?
— Будут, — кивнул Лодовико.
— Вот и славно, и на следующей неделе уже пусть отправляются. А там, глядишь, и госпожу Элоизу привлечём к поискам потустороннего.
— Ну вот, как Элоиза, так сразу потустороннее, — усмехнулся Себастьен. — А как я, так найди ему незамутнённых!