Бум! Бум! Бум!
Гиппопотам!
Честное слово.
После недолгих колебаний, решаю умыться. Да плевать! Пусть ждет. Забегаю в ванную комнату и с удовольствием освежаюсь. Уже как-то легче. Хватаю резинку с полочки, стягиваю волосы в хвост.
Прохожу в прихожую и недоумеваю от того, что «бум-бум» ни насколько не прекращаются.
Бум! Бум! Бум!
Странно, я даже почти не злюсь.
Может, у того, кто за дверью, какая-то веская причина… достать меня?
Усмехаюсь.
Заглядываю в глазок.
С губ слетает удивленный вздох.
Мирон?!
Глава 6. Внутренние договоренности
Лиза
— Минуту! — громко прошу я и «бум-бум» прекращается.
Перевожу дух.
Что ему понадобилось от меня? Да к тому же рано утром в субботу? Надеюсь, с Авророй все в порядке.
Щелкаю замками и открываю дверь.
Не дожидаясь моего приглашения, Мирон заходит в квартиру.
— А ты чего еще спишь? — хмурым и удивленным видом он проходится по мне взглядом.
— А что? — поправляю полы халата на груди.
Мужчина явно застал меня врасплох. Мой мозг до конца не соображает.
Он поворачивает голову вправо. Прослеживаю за взглядом Потемкина и закрываю дверь, про которую забыла.
— Что случилось, Мирон? Что-то с Авророй? — все еще сонным голосом вопрошаю я.
— Моя дочка жива-здорова! — сообщает он, а через секунду добавляет, — мама тоже. Кстати, тебе от нее «привет».
— Спасибо, — киваю, — но тогда в чем дело? — я испытываю легкое недоумение, — ты врываешься ко мне так рано, да еще и с претензией. И даже не говоришь мне «доброго утра»!
— «Доброе утро» будет тогда, когда ты мне чашечку кофе сваришь, — цинично роняет Потемкин.
Он издевательски улыбается, что кончики усов на миг дергаются вверх. Нервы за грудиной защекотало. Ни за чтобы не подумала бы, что буду столь тесно общаться с этим человеком.
Мое молчание привлекает его внимание. Он останавливается и оборачивается ко мне. Голубые глаза глядят выжидательно.
— Ну так что, сваришь?
Слова с тривиальным маршрутом застревают у меня в горле. Почему я сейчас, опешив от наглости мужчины, не могу его отправить? Вместо этого, захлопываю рот и покорно киваю.
— Ладно. Идем.
Машу рукой в сторону кухни и первой следую туда.
Потемкин без лишней скромности сразу присаживается за стол, а я достаю джезву и берусь за приготовление кофе.
В памяти всплывает предупреждение Кречетова, и к горлу подступает обида. Но вот уместна ли она?
Чтобы я делала на его месте, если бы кто-то хотел общаться с моим ребенком? Это его способы защиты. Я бы возможно, вообще слушать бы никого не стала. Мы женщины куда более категоричны и боязливы. Или мне так кажется.
Обида отпускает, и я могу спокойно произнести его имя.