ГЛАВА 11
[Август 2009]
[Он]
- Поступила твоя красавица - гудит в телефонную трубку веселый Пашкин голос. - Сама поступила, без моего вмешательства. Умная девка.
- Что там, это Павел? - вертится возле меня, возбужденная от нервного напряжения, Софья, вот уже который день, изнывающая от неопределенности.
- Паша, подожди, я Софью успокою и договорим - прерываю я словесный поток моего друга.
- Ну, не томи, Анатолий. Скажи, я поступила?
- Конечно, ты же умница. Я сейчас, только с Павлом договорю и будем отмечать - говорю я возбужденной Софи, придерживая телефон плечом. Софья устремляется в сторону кухни, аппетитно виляя белыми, круглыми ягодицами, от чего мой рот, тут же наполняется слюной. “ Как у собаки Павлова”- мелькает веселая мысль.
- Конечно, будем отмечать - радостно несется из телефона нахальный голос Павла,- бери пузырь и ко мне бегом. Только, чай свой десятилетний не таскай. Бутылочку ‘ Белоголовой” купи, только ледяной, а то жара несусветная, теплую водку хлебать.
- Паша, ну как я Софью оставлю, она ведь виновница торжества? - взываю я к голосу разума своего друга, но он продолжает, словно не слыша меня.
- Только лед не бери. Водка со льдом, это насилие над нашим, исконным напитком.
- Павел, ты слышишь вообще, что я тебе сказал?
- Иди, - говорит, появившаяся, откуда ни возьмись, Софья, прижавшись к моей спине голой, упругой грудью, - ведь, все равно не отстанет. А мы с тобой вечером отметим, неспешно, и страстно - горячим шепотом, заканчивает она.
- Ну, хорошо, - обреченно соглашаюсь я, соображая, где в этом городе можно купить ледяную водку.
Выйдя на улицу, я вдыхаю полной грудью, пропитанный пылью городской воздух. Я не люблю Август. Он знаменует умирание лета, его угасание - несвежестью деревьев, неясностью переменчивой, еще не осенней, но и не летней уже, погоды. В этом году жарко, и от позднего зноя зелень листвы, выглядит, еще более жалко, словно линяло. Я не хочу пить водку с Павлом, не хочу вообще уходить из дома. Моя жизнь там, где царит моя Софи. Восемь месяцев она живет в моем доме и сердце. Я знаю каждую черточку ее тела, могу предугадать любое движение, но так и не разобрался, что же происходит в ее душе. Небо хмурится, черной, тяжелой тучей, готовой в любой момент разверзнуть свои хляби. Водка, как это ни странно, ледяная, есть в первом же магазине, но только не “Белоголовая”, Финская. Не знаю, как к этому отнесется, квасной патриот, Пашка. Софья не любит водку, она пьет ром - красный, крепкий, ее любимый. Ловлю себя на мысли, что все мои мысли, о чем бы я ни думал, возвращаются к ней. Моя привязанность пугает меня, она болезненна, словно проклятье.