- Мы, кажется, гулять собирались - смеется она, поведя плечом, на котором выделяется маленькая, пикантная родинка. Я знаю все родинки на ее теле, каждую впадинку, каждую трогательную веснушку, и она знает об этом и пользуется своей властью надо мной. Маленькая богиня, укравшая навеки мое сердце.
- Успеем, мы все успеем - отвечаю я, теряя остатки разума.
Она тянется ко мне, закрывает мои губы поцелуем, от которого все внутри у меня переворачивается, и сердце пускается вскачь, шумно гоня по венам кровь. Легкий, деликатный стук в дверь заставляет Софи испуганно отпрянуть от меня. Сейчас я ненавижу заботливого Ангела, который через дверь зовет нас завтракать.
- Нужно идти, - улыбаясь, говорит, раскрасневшаяся Софья. Она снимает с себя легкий, кружевной пеньюар и дефилирует по комнате, в чем мать родила, будя во мне первобытные желания. Она поправилась немного, стала еще более аппетитной, желанной.Давай не пойдем - предлагаю я - скажем, что не слышали. Или одевайся быстрее, а то я за себя не ручаюсь. - Нужно идти, Анатолий. Нельзя обижать заботливого хозяина. Ангел же старался. - Ну, хорошо - с шутливым вздохом соглашаюсь я, глядя, как грациозно одевается Софья.
Стол, накрытый Ангелом к завтраку, ломится от обилия незнакомой нам еды. Витой пирог из тонкого теста, исходящий паром, который Ангел называет баницей, белые слезящиеся куски Болгарского сирене, кислое молоко, краснобокие, пушистые персики и янтарный виноград заставляют вспомнить о голоде физическом, который тут же отдается спазмами в желудке. Софья набрасывается на застолье, с аппетитом волчицы, вызывая легкую улыбку у Ангела. И я с удовольствием смотрю на жующую, порозовевшую от удовольствия Софи.
- Очень вкусно. Попробуй, Анатолий - говорит она.
А потом мы пьем, пахнущий горным разнотравьем, душистый чай с ароматным медом, и я чувствую, как блаженная нега заполняет меня. Счастье, в чем оно? Наверное, вот именно в таких искрящихся, пахнущих сладостью моментах, близости любимой и верой в счастливое, общее будущее, которое, я уверен, ждет нас.
- Ну, теперь гулять - командует сытая Софья, и легко вскакивает со стула, но вдруг, бледнеет и, зажав рот, убегает, пугая меня до ужаса. Ангел смотрит ей вслед, задумчиво жуя губу.
- Что с ней? - спрашиваю я, но он лишь молча пожимает плечами.
- Ничего страшного - говорит Софья, вернувшись, спустя десять минут. Она бледна, под глазами залегли глубокие тени. - Акклиматизация, скорее всего. Не переживайте. Я готова ехать.
- Может тебе прилечь? - спрашиваю я с облегчением, видя, как в лицо Софи возвращаются краски.