— И потом, мы все равно сейчас никого искать не будем, кто знает где ее держат, до утра мы ничего не узнаем, пока не появятся мечники из местной сотни и тот старший, что послал зов. — третий, мужской голос.
— У нас четкий приказ! И потом тот воин четко сказал, что девушка серьезно ранена, нужно было спешить! — властный, уверенный. Явно тот, кто главный.
— Ты действительно веришь, что здесь кто-то может быть? Скорее всего, эти вояки все напутали, а мы гнали верхом, как бешенные. Зачем? — пятый голос, явно женский.
— И мастера еще нет, мы прибыли первыми! — снова первый.
— Хорошо, если они просто напутали, а вот если это ловушка, то дело дрянь! — снова голос с картавостью или акцентом.
— Все хватит! Остановимся на ночь здесь, а там решим. — скомандовал главный.
— Ты уверен, что стоит оставаться среди людей? Что-то мне подсказывает, что нам тут будут не очень рады! — снова женский.
— Уверен, здесь хозяин явный полукровка, чувствуется гномья кровь, а за монету они пустят даже нас.
Потом скрип двери, кажется входной. Топот ног.
— Эй, хозяин! — кричал явно старший.
Я попыталась подняться. Нормальное зрение возвращалось постепенно, с явной не охотой, перед глазами все плыло, но я уже могла рассмотреть нормальный темный пол, а не желтую муть. Послышался скрип лестницы, и у меня похолодело сердце. Алан! И тут же из зала донесся испуганный крик мальчика:
— Ника!
Знаете, я много раз слышала. Что в состоянии стресса, страха, гнева или удивления человек способен на все что угодно, выйти за пределы своих возможностей, но никогда прежде мне не доводилось испытывать что-то подобное на себе. А вот сейчас довилось. Если бы мне кто-то сказал, что я могу забыть про боль, про ломоту в костях, мелкие судороги мышц и рвануть к двери с четким намереньем, что, если нужно будет, просто убью всех, я бы не поверила такому юмористу. Но в зале оказалась со скоростью пули. Стала между чужаками и ребенком, он тут же шмыгнул мне за спину.
Я вперила взгляд в пришлых, а сама уверенно сказала:
— Алан, бегом к матери! Она у старшины!
— Но…
— Бегом! Я сказала! — рявкнула я и ребенка сдуло.
Сфокусировать собственные глазенки и вернуться в реальность смогла только после того, как за мальчиком закрылись двери кухни, где был вход со двора. Пока Алан бежал к выходу его никто не останавливал, но я стояла на месте, всем своим видом показывая, что, если хоть кто-то дернится в сторону ребенка покусаю и будет больно.
Откуда во мне такая тяга к геройствам, ведь раньше никогда ей не отличалась? Почему я мальчика готова защищать, как родного? Да, он очень милый ребенок, но чтобы в случаи чего за него умереть? И тут меня осенило, что я отношусь к тем людям или существам, что готовы умереть за любого ребенка, а не только за своего! Меня просто выворачивает от мысли, что люди или кто-то еще настолько туп, чтобы не понимать — дети это будущее. Плохое или хорошее не так важно, они — будущее. А будущее — единственное ради чего стоит жить. Наверное, этот инстинкт заложен в каждой женщине природой, но впервые я ощутила его с полной ясностью.