Эш поднял голову, и увидел, что следом за ними из таверны вышла опрятная молодая женщина в зеленой юбке и белой блузе с черным корсетом. Она нервно мяла в руках покрытый влажными пятнами полосатый передник.
— Я готова сдать вам… Две комнаты, за полмины… Это много, конечно, но в таверне с вас возьмут не меньше целой мины за кровать. А я и готовлю вкусно, и в доме у меня чисто… — бормотала женщина, заискивающе заглядывая в лица незнакомцам.
— Конюшни у меня нет, но коновязь во дворе имеется, и сено в сарайке есть, овес найду…
Ее покатые плечи будто несли на себе тяжелую ношу, красные и потрескавшиеся от работы руки женщина стыдливо прятала в передник, синева под глазами и опухшие веки говорили о бессонных ночах. Но длинные черные волосы тем не менее были гладко зачесаны в тугие косы, а кипенно-белая рубашка хрустела пышными накрахмаленными рукавами.
От нее на Эша пахнуло безысходностью и печалью.
— Я согласен не торгуясь! — воскликнул Дарий.
Эш кивнул.
— Да, годится. Как зовут тебя? — спросил он.
Женщина просияла.
— Я Верра…
Между тем становилось все темнее.
Дом Верры оказался неподалеку от таверны — он располагался на углу, возле какой-то мастерской с запертыми на ночь дверями и окнами. С улицы он смотрелся вполне прилично, но Верра повела своих гостей через задний двор, и даже в сумерках стало ясно, что ему давно требуются умелые мужские руки. Оставив мерина у коновязи, постояльцы прошли мимо сараюшки, у которой вдоль стены выстроились вилы, лопата, лохани для стирки и мытья. Рядом с входом в дом на веревке меж двух деревьев ветер раздувал чистую простынь и еще какие-то пахнущие горьким мылом тряпочки.
Женщина торопливо отодвинула засов.
— Проходите пожалуйста, располагайтесь… — засуетилась она в кухне. Выставив на стол толстую сальную свечу, Верра сноровисто зажгла ее. Теплый уютный свет заструился по темной комнате, делая четкими очертания большого квадратного стола, выскобленного добела, грубые скамейки, покрытые плетеными ковриками. Рядом с большим очагом поднималась наверх неудобная кривая лесенка. И откуда-то из-под нее доносился скулеж и хныканье.
— Одна комната там, — торопливо махнула Верра в темный коридор в конце кухни. — А другая наверху. Я сейчас все сделаю, вы располагайтесь, отдыхайте пока… Я сейчас…
Она поспешила под лестницу и отперла низенькую дверь в чулан, и оттуда с плачем на четвереньках выполз ребенок в загаженной рубашке.
Эш изумленно вытаращился на кроху, а Верра, ловко подхватив ребенка на руки, заглянула в чулан и вытащила оттуда еще двоих обревевшихся, икающих малышей примерно годовалого возраста.