. Заметим, что в этом качестве клубы до сих пор в литературе не фигурировали, в том числе в новейших обобщающих трудах по истории представительных учреждений в России с древнейших времен
>{16}.
Представляет интерес в связи с этим, помимо подлежащего выяснению реального удельного веса различных форм клубной жизни и клубного общения, анализ обиходного словаря членов клубов. С учетом многозначности языка как знаковой системы важно проследить особенности и эволюцию словоупотребления, смысл понятий, принятых во внутриклубном обиходе и распространявшихся в более широких кругах общества, например, понятия «праздность», да и самого обозначения «клуб». Уже отмечалось культурологами, а теперь и историками, что изменяющийся под влиянием многих обстоятельств язык является в то же время индикатором глубоких социальных сдвигов, в том числе возникновения и развития общественного мнения, формирования интеллигенции и т. д.>{17}
Пореформенная история клубов ставит новые вопросы. К их числу относится типология клубов, в свою очередь связанная с научной интерпретацией понятия «общественность». Развитие общественности явилось особенно важной составляющей кратковременного, но насыщенного периода преобразований начала XX в., когда началось, но быстро было прервано движение от самодержавного авторитаризма к правовому государству. Работы А. С. Тумановой раскрывают на большом фактическом материале особенности взаимоотношений в этот период государства и общественных организаций, продолжая исследования А. Д. Степанского и других историков, посвященные более раннему времени. Особенно ценно в подходе Тумановой к теме параллельное рассмотрение двух взаимосвязанных компонентов политики по отношению к общественным организациям, не исключая и клубные учреждения, — во-первых, развития законодательства и, во-вторых, административной практики на местах>{18}.
В русле дискуссии, начавшейся в 80-х гг. XX в. в западной исторической литературе, содержание понятия «общественность» применительно к досоветской России рассматривают Л. Хэфнер, М. Хильдермайер и другие исследователи. По мнению Хильдермайера, оно является ключевым для понимания специфики продвижения России к гражданскому обществу и демократии (до октября 1917 г.). Хильдермайер выделяет, во-первых, транссословную, бесклассовую, открытую для всех общественность образованных слоев, носителей буржуазных ценностей, новой городской элиты. В России это была в первую очередь не буржуазия, еще не имевшая большого веса и влияния, а интеллигенция — специалисты, реализующие свои ценности, представления и стремления в профессиональной сфере и в соответствующих объединениях.