Кровавый снег декабря (Шалашов) - страница 244

Настоятель Тихвинского Успенского монастыря облегчённо вздохнул. Бывшие солдаты заволновались, но покидать строй или задавать вопросы не решались. Полковник, свернув документ, вновь обратился к серой массе:

— Итак, государь своё слово сказал. Дело за вами. Те из вас, кто желает искупить вину, отправляются на берег и грузятся в барки. Провизия уже загружена. Затем, под конвоем, вас отправят в Ярославль, где формируется сводная штрафованная дивизия, коей командовать будет цесаревич Константин. После формирования вы отправляетесь на Кавказ, в войска наместника государя — генерала Ермолова. Разрешаю задавать вопросы.

— А ежели, Ваше Высокоблагородие, кто откажется? — спросил пожилой трудник, в котором с трудом угадывался бывший унтер-офицер Преображенского полка.

— Тот, кто откажется, будет считаться изменником и содержаться в заключении до вынесения суда. Увы, — обратился полковник к настоятелю, — отец игумен, о ваших трудниках из состава пленных Его Величеству неизвестно.

На отца-настоятеля было больно смотреть. Он сгорбился, потеряв многолетнюю выправку. Кажется, владыка чувствовал себя виноватым в том, что его трудники, некоторые из которых уже пожелали пойти в послушники, должны были сделать выбор...

— Владыка, — вновь обратился Клеопин к настоятелю. — Ежели вы помните, то трудники эти вам жизнью обязаны. И то, что они тут стоят сейчас, — ваша заслуга... Ну-с, а теперь, — перевёл он взгляд на солдат, — желающие идти на Кавказ — выйти из строя...

Когда бывших военнопленных солдат увели, настал черёд и для офицеров. На сей раз строй был гораздо меньше, но всё-таки насчитывал десятка два человек.

— Итак, господа бывшие офицеры, — начал полковник свою речь. — Да-да, (подчеркнул он!) бывшие офицеры, потому что, согласно Указу его Императорского Величества, все мятежники считаются лишёнными чинов и званий...

— А мне плевать, что там рыжий Мишка решил, — выкрикнул из строя прапорщик Рогозин.

У Клеопина зачесалась правая рука. Очень уж хотелось ударить молокососа, но сдержался. Он жестом удержал одного из солдат, который приготовился «поучить» наглеца прикладом.

— Свои эполеты, юноша, вы получили от императора, — размеренно сказал полковник. — Значит, император вправе их и снять! И я с удовольствием бы их с вас содрал, но... Оставлю это до гражданской казни... Теперь — о Вас...

Клеопин прошёлся вдоль строя, рассматривая каждого из стоявших перед ним:

— В списке, полученном мною, есть несколько имён, коих, по приказу императора, следует казнить на месте без суда и следствия. К счастью, господа Каховский и Бестужев-Рюмин погибли, а господин Муравьёв-Апостол покончил с собой. Увы, из списка остались только две персоны, которые тут присутствуют...