— Ладно, господа, ближе к делу. Так вот, господин капитан. Нужно сделать из этого сброда отряд. Пусть не боеспособный. Главное, чтобы они не разбежались при первом же выстреле. А пока, простите за цинизм, они даже на пушечное мясо не годятся.
— Простите, господин генерал, — сдержанно отозвался капитан, — как-то непривычно заниматься обучением.
— А что делать? — философски отозвался Волконский. — Конечно, лучше бы им дать в начальники кого-то из Муравьёвых-Апостолов. Но Сергей Иванович у нас командует пехотой. Матвей Иванович — опытный сапёр. Нам нужно создавать инженерно-сапёрное подразделение.
— А Ипполит Иванович?
— Ипполит Иванович сейчас в Польше. Это раз. А во-вторых, прапорщик для командования отрядом — как-то несолидно. Когда прапорщик Муравьёв-Апостол вернётся из Польши, то возьмёте его своим заместителем. Думаю, братья возражать не станут.
Братья, разумеется, не возражали. Более того, Матвей Иванович, самый старший и мудрый из братьев (старше Сергея на два года) неожиданно сказал:
— Мне кажется, господа, со временем к нашим ополченцам добавятся ещё люди. Прибьются крестьяне, которые мечтают о вольностях.
— Дай-то бог, — пылко сказал Бестужев-Рюмин. — Тогда мы будем не одни. Крестьянство поймёт, что мы несём ему свободу от тирании, поможет нам эту свободу удержать.
— Думаете, — скептически улыбнулся Матвей Иванович, — крестьяне так уж и рады свободе?
— Разумеется. Человек рождается свободным. Крестьяне, взявшие в руки топоры, станут нашими союзниками.
— Вот-вот. Топоры-то они в руки возьмут. А потом этими же топорами — да нам по головам... Но, поверьте, потом они сами не будут знать, а что с этой свободой делать. Мои пейзане, когда я давал им вольную, слезой изошли — не бросайте нас, барин, пропадём. А потом добрая половина мужиков просто спилась. Они же привыкли, что управляющий им скажет, когда пахать, когда сеять. Так-то, господа якобинцы...
— И вот ещё, — задумчиво сказал генерал, — имейте в виду, капитан Еланин. К вам будут прибиваться не только крестьяне. Первыми придут дезертиры, конокрады и прочее быдло. Не будем обольщаться, господа. В своё время в партизанских отрядах служили, в большинстве своём, мародёры.
— И что мне с ними делать? — с напряжением в голосе спросил Еланин, уже примеряя на себя шкуру начальника ополчения.
— То, что делал любимец нашего полковника. Так, Артамон Захарович?
— Так точно, господин генерал, — осклабился Муравьёв. — Денис Василии брал в отряд всех. Говорил: «Хлопцы, то, что было раньше, — забыто. В бою брать трофеи не возбраняется. Но ежели какая сволочь вздумает старое вспомнить — повешу». Знаете, господа, действовало.