Большое зеркало сразу меня заприметило, а я заприметила девушку, напугано смотрящую на меня из-за стекла. Выдохнув, раскрутила полотенце на голове и бросила его к ногам. По моим плечам тут же раскинулись мокрые, тяжелые локоны белого цвета и сердце замерло от восторга и разочарования одновременно. Цвет был таким, как я и хотела, но вот в отражении была уже не я, а кто-то очень похожий на Эмили, — но ведь именно этого ты и хотела? — прошептали мои губы своей зеркальной собеседнице, пытаясь улыбнуться.
Вспомнив о расчёске, я поднесла ее к концам волос, как тут же замерла, увидев, как отражение в зеркале меняется. Девушка блондинка, постепенно исчезала, ее волосы медленно, но стремительно темнели от корня, спускаясь к кончикам, до тех пор, пока каждый завиток снова не принял свой естественный темно-русый цвет.
— Нет, — прохрипела я, хватая волосы в руки и изучая их. Они действительно вернули свой прежней цвет, словно и не были основательно выжжены каких-то пять минут назад.
— Не может этого быть! — протестовала я, глядя то на отражение то на волосы в руках, но правда была на лицо, точнее на волосах!
Разозлившись, я направилась в ванну и, вскрыв новую коробку с краской, так предусмотрительно купленной мной на всякий случай, провела повторную процедуру по трансформации себя в блондинку. Снова томительные сорок минут, промывка головы и большое зеркало в комнате.
Волосы белые, легкие вьются, но как только начинают подсыхать, сразу темнеют, возвращая то, что я с таким рвением пыталась украсть.
— Не может быть! — снова прорычала я, ближе подходя к зеркалу и со всей силы ударяя по нему кулаком, отчего по нему быстро побежали, свежи появившиеся трещины.
— Так! — разозлилась я, благо краска еще осталась и отправилась в ванную комнату, чтобы провести эту процедуру в третий раз.
И вот я опять блондинка, стою перед потрескавшимся зеркалом и внимательно себя изучаю, но к моему ужасу, волосы снова становятся темными. Ничего не могу с собой поделать злоба будто парализует сознание, накрывая тело горячей волной, ноги несут меня в комнату, руки хватают первый попавшийся в них предмет, а это маленькая ваза, и швыряют ее в стену с нескрываемым удовольствием. Глаза хищно бегают по комнате в поисках новой жертвы, потом еще и еще одной, до тех пор, пока их в этой комнате не остается больше, а пол и стены не превращаются в место сражения стекла и человека. Сжимаю кулаки до боли из груди вырывается стон раннего зверя. Прижимаюсь спиной к стене и медленно сползаю по ней прямо на битое стекло. Руки непроизвольно поднимаются к голове и, скользнув по ее коже у самых корней волос стягивают их до нестерпимой боли. Я плачу, нет, рыдаю и не потому, что мне больно, хотя нет, именно потому, что мне больно, ведь я не могу ничего сделать с тем, чтобы хоть как то себя изменить и стать похожей на соперницу, а значит, Джон не сможет меня полюбить, даже заметить!