— Ещё нет… — я небрежным движением блокирую свой телефон и касаюсь выданной папки, старательно избегая смотреть в ответ.
Неожиданно хочется понять, возможно ли вообще одержать над ним верх? Интрига этого внутреннего вопроса охватывает каждую клеточку, и сейчас, когда все провокационные темы исчерпаны, когда все карты шантажа и манипуляций выложены на стол, когда я уже в сетях, чувствуя себя неправильно и обречённо, может… есть смысл попробовать? В конце концов, у меня были сложные клиенты, с которыми сразу приходилось ставить жёсткую позицию; я проходила через сотни переговоров и запутанных заседаний, где каждое сказанное слово меняло ход игры, так почему бы не попытаться заново прощупать стратегию общения с Рамиресом? Ведь я не хочу больше допускать тех же ошибок и оставаться в его глазах дурочкой с тёмным прошлым.
— Ах да, ну конечно. Была, кажется, занята поиском расчленёнки, убийств, проституции и наркоторговли в моей компании. Нашла что-нибудь любопытное? — Альваро ухмыляется, расслаблено устроившись на своём месте. Вот и первый новый выпад.
Меня всё-таки прошибает ток — пока от этих реакций сложно избавиться, не всё сразу. Я оказалась права — за мной следят. Но то ли от того, что мне удалось догадаться об этом самой минутами ранее до его прихода, то ли от постепенно въедающегося в голову осознания, что этот человек будет рядом постоянно и так же постоянно будет пытаться ловить меня на чём-то, — я беру себя в руки поразительно быстро и не дрогнувшим голосом проговариваю уже подготовленную причину:
— Я всего лишь хотела узнать, с кем и чем имею теперь дело. А ты, судя по всему, не собираешься посвящать меня в специфику деятельности компании, — смотрю Рамиресу прямо в глаза, стойко выдерживая ответное внимание. — И если какой-нибудь прокурор или судья задаст вопрос о «Сомбре» на слушании, я ещё поспорю с тобой, чья будет вина, что не смогу ответить.
— Не стоит прикрываться работой, Джейн: информация тебе нужна для другого, — его фраза рассекает воздух, как плеть, и я поджимаю губы, собирая всю свою смелость и волю в кулак. Нельзя показать ему, что он прав. — Но, увы, ничем порадовать не смогу — то, чем занимается мой с… моя корпорация, тебе уже известно из официальных источников. Всё остальное не имеет значения, и тебе это знать не нужно, даже несмотря на то, что ты подписала документ о неразглашении.
От моего слуха не скрывается запинка, и я тут же хмурюсь, озирая Рамиреса. Но его самообладание настолько идеально, настолько вымуштрованно, что он ничем не выдаёт хоть какое-то замешательство.