Я не просто становлюсь частью мира Рамиреса, работая с ним… Чёрт возьми, я становлюсь похожей на него, и желание выяснить у связанного правду здесь и сейчас любыми путями это подтверждает.
— Как насчёт того, чтобы заговорить по-хорошему? — Рамирес прислоняется к сложенным рядом со стулом каким-то коробам, встав ко мне полубоком, и лёгким кивком что-то обозначает одному из своих палачей. Тот хватает шпиона за волосы, явно оттягивая край кожи у раны до непомерной боли: воздух прорезает истошный крик. — Здесь всё-таки присутствует леди, и мне не хотелось бы омрачать её настроение.
Остальные вокруг ухмыляются, а я инстинктивно передёргиваю плечами, что не ускользает от внимания Энтони. Наверное, он думает о том же, о чём и я, — всё это до жути напоминает мой допрос на складе, только в более жестокой и изощрённой форме. И что-то подсказывает, что исход для Серхио будет совершенно иным.
Я не могу оторвать взгляда от происходящего, не могу разобраться в бурлящих внутри противоречивых чувствах — с одной стороны, это чертовски бесчеловечно, но с другой… справедливо?.. Боже. Я по-настоящему схожу с ума, и виной тому — влияние Альваро. А может, я и вовсе растеряла остатки милосердия ещё тогда, когда открутила болты на машине мужа?..
На мгновение кажется, что Альваро отчётливо улавливает на себе моё внимание. И что точно — наказывает этого Серхио не из показушности. Мне не нужно ничего доказывать — я и так знаю, каким может быть Рамирес. И что больше всего меня уничтожает: желание узнавать его всё больше, глубже и лучше, даже благодаря таким ситуциям, уже полностью обрело внутри меня форму и осознанность. Несмотря на этот чёртов игнор и пренебрежение в течение дня. Несмотря на оплошность в виде поцелуя…
Я хочу рассмотреть в Альваро всё, и да… Я хочу свершения самосуда.
— На кого ты работаешь? — вопрос задаёт тот, что с кастетом, и видя неготовность Серхио ответить, незамедлительно награждает его ударом в челюсть.
Слышится препротивный хруст, и я снова вздрагиваю, как в дурмане, сделав небольшой шаг вперёд. Энтони предупреждающе кладет руку на моё плечо, но я стряхиваю её, лихорадочно переводя взгляд с мучителя на Серхио, а затем на мрачно ожидающего Рамиреса.
— Какие сведения ты успел передать? — продолжается выяснение, и снова летит кулак, который металлом впечатывается в живот.
Серхио сгибается пополам на стуле, насколько позволяет бечевка вокруг запястий, порезавшая кожу трением до мяса, и сплёвывает кровь вперемешку со слюной в лужу.
— Как давно ты крадёшь данные, ублюдок? Сколько тебе за это обещали? — орудующий кастетом и сам плюёт вдогонку, только на самого пленника, и прицеливается для нового удара, но тут сквозь отголоски хрипов боли Серхио раздаётся ледяной голос Альваро, дробящий пространство.