Часть ее не хотела причинять вред Посланнику. Ну и ну. Вот это новость. У Фокс было правило: всегда убивай того, что пытался прикончить тебя. Но Бьорн сделал это не ради денег или мести. Ладно, возможно месть тут и замешана. В основном, он следовал приказу своего лидера, чтобы наказать того, что уничтожил их собратьев. Поэтому его убийство станет запасным планом. Скрестив пальцы, она задумалась над основным. Потому что…
Она не хотела его убивать. Он был первым мужчиной, который заставил ее трепетать за… всю жизнь.
«Я… желаю его? Сексуально?»
В прошлом, когда у нее возникала плотская потребность, она выбирала мужчину. Они проводили вместе пару недель, и Фокс уезжала. Она никогда не спала с потенциальной мишенью и никогда не спала с врагом.
Для Фокс мужчины были подобием туалетной бумаги. Необходимы на мгновение, но с радостью отброшены после использования. Слишком многие лгали, воровали или изменяли. Кому она должна доверять?
— Отлично, — наконец сказал Бьорн, кивнув для пущей убедительности. — Мы поговорим как товарищи… недолго. Я спрашиваю — ты отвечаешь. И наоборот.
Тьфу. Неужели он настолько рационален?
— У меня также есть заявление, — сказала она. — Гален придет за тобой и твоими друзьями. Один за другим вы все умрете с криками.
Посланник пожал плечами.
— Он может прийти, но никого не убьет. — Бьорн подошел ближе и прислонился к решетке, чувственность его движений завораживала.
«Сконцентрируйся». Рассматривать своего похитителя… больше чем уже сделала? Нет, спасибо.
— Давай начнем. Джентльмены вперед.
— Зачем ты убила тех десятерых? — Он процедил этот вопрос сквозь стиснутые зубы. — Во время нашей первой встречи, ты избегала плохого влияния демона, но я хочу услышать подробно о ходе твоих мыслей.
Понимая, что к этому все идет, Фокс решила сказать правду.
— В миг, когда я их заметила, Недоверие начал выпускать яд, напомнив мне, что воины убивают демонов, говорил, что они пришли за мной и моими друзьями, и, если я хочу спасти любимых, то должна напасть первой. Очнулась я, уже когда Посланники были мертвы, а их тела лежали вокруг.
Несмотря на дикость ее слов, у него не изменилось выражение лица.
— И знаю, знаю, — продолжила она. — Я не могу винить Недоверие, поскольку охотно приняла демона.
Это она не могла отрицать ни тогда, ни сейчас, ни когда-либо. Она… ой! Фокс вздрогнула, когда острая боль пронзила рану на голове.
Бьорн не был бы собой, если бы не предложил:
— Если тебе больно, мы можем отложить разговор.
С его стороны доброта к врагу достойна похвалы. Но также и полезна. Неужели она только что нашла способ заманить его внутрь: