– Тебя сам Бог послал, – вяло, но злобно произнёс Гоша.
– Как ты? – спросил он, передавая телефон, ключи, документы и вещи в пакете.
– Лучше всех. Отвези меня домой.
– Давай не сегодня. Пожалуйста, – Сэм умоляюще взглянул на брата.
– Ладно. Говорят, Тоня лишилась своего размера D.
– Она мечтала лишиться его, но боялась, что грудь обвиснет. Глупая какая. Мне плевать, какая у неё грудь. Хоть нулевая.
– Ты прав, – сказал Гоша, укладываясь обратно. Ему казалось, что в бок вставлен раскалённый лом. – Скажи ей об этом.
Сэм кивнул и вышел из палаты. Аллигатор устало посмотрел в потолок. Последний раз он лежал в больнице, когда ему было десять лет. Ему вырезали аппендикс. Воспоминания оставили неизгладимый след, воспитав ненависть к медучреждениям. Гоша включил телефон, который сразу же ожил на все лады: заверещал о сообщениях и обновлениях. До полного счастья не хватало звонка, и он прозвучал.
– Доброе утро. Всё нормально. Все живы. У меня всё хорошо. Как дела у Васьки? Сорок дней. Тяжело ей. Да, конечно, – ответил Гоша, прекрасно понимая Мизинчика, который разрывался между чувством долга и любовью к крестнице. Наверняка она опять впадала в своё мрачное состояния, когда ей никто не нужен.
«Васька, потерпи. Через неделю встречусь с Джорджем, закончу все свои дела здесь и приеду к тебе, потому что больше не могу вдали. Хочу обнять тебя, забрать себе все твои слезинки, всю твою боль. Потерпи. Никогда не верил, что смогу полюбить. А теперь не понимаю, как же я жил не любя. Проклятый сучонок. Из-за него время теряю», – метался в разных направлениях Гоша. Он проверил почту и увидел два письма от Джорджа.
«Джорджия, ты – счастливый человек, потому что любишь. Это самое лучшее чувство. Однажды я расскажу тебе о своей любви. Она изменила меня. Я стал сильнее, но иногда не могу избавиться от отчаяния. Джордж».
– Я – счастливый человек. Это правда. Вчера я знал, что выживу, потому что так и не сказал Ваське, как сильно я её люблю, – вздохнул Аристархов. Джорджия в голове молчала: не поддакивала и не возражала.
Он хотел написать от своего имени, но решил повременить до встречи. Печатать ответ было утомительно трудно. Палец попадал мимо нужной буквы, приходилось удалять абракадабру и набирать заново. Второе письмо от Джорджа озадачило:
«Джорджия, что происходит? Не молчи. Ответь».
Он ответил, что всё в порядке, и уснул. Несколько строк выкачали последние силы. Его пытались будить несколько раз. В палату кто только не заглядывал. Даже Альбертыч умудрился просочиться сквозь кордоны из суровых парней. Беспрепятственно заходил только Сэм да медики. Гоша проснулся среди ночи от тяжёлого сопящего дыхания и пронзительного взгляда. Он открыл глаза и в тусклом свете ночного светильника увидел уставшего злого Мизинчика в белом халате.