Гоша подошёл к двери, за которой скрылась хозяйка, и постучал.
– Вась, я зайду?
– Как хочешь…
Он толкнул дверь и застыл. Васька сидела на полу в грязных джинсах, перебирая фотографии в большой коробке из-под обуви. Обычно она проводила так всё время после похорон отца, иногда даже засыпала в обнимку с фотографиями. Гоша неуверенно сделал несколько шагов и опустился рядом.
– Он не вернётся, – шепнула она. – Никогда. Мы были счастливы.
– Ты ещё будешь счастливой, но по-другому. Иди ко мне, малыш. Хватит плакать. Он хотел, чтобы ты радовалась жизни, которую папа тебе подарил. Это сложно пока представить, но у тебя всё будет хорошо. Поверь мне, – шептал он, притянув к себе за плечи.
Постепенно Васька перестала вздрагивать и начала рассказывать, где и когда были сделаны фотографии. С каждой минутой голос становился спокойнее, улыбка мягче, мысли тише. Спустя час Гоша знал о ней всё от рождения до момента знакомства. Между ними снова наступило перемирие, а накануне фестиваля приехал Мизинчик, но в дом не вошёл, а попросил Ваську спуститься вниз. Гоша смотрел из окна, как она села к дяде Гене в машину и подозревал, что речь зашла о нём. Как в воду глядел.
– Привет, крёстный! Что за тайны? – обеспокоенная Васька спряталась в полумраке огромного внедорожника.
– Знаешь, кто он? – спросил Мизинчик, будто раздумывая открывать тайну или нет.
– Журналист.
– Это правда. Он журналист и весьма известный. Гоша Аристархов по прозвищу Аллигатор. Я не поверил, но это правда. Он работал в престижной газете «MacroNews», руководил отделом новостей. Все самые острые материалы, интервью, очерки последних лет принадлежат его перу. Из хорошего – это всё, увы, – вздохнул мужчина, едва сдерживаясь, чтобы не материться при Ваське. – Его выгнали взашей.
– Я знаю, – тихо ответила она, догадываясь, что Мизинчику всё известно.
– А ты знаешь, почему?
– За секс в лифте и голую задницу, ставшую достоянием всей страны.
– Смело. Хочешь взглянуть? – спросил мужчина.
– На что?
– На задницу, – он бросил ей на колени сложенный газетный лист и включил свет в салоне. – Классная фотка. Огонь. Может, позволишь мне его немного поучить уму-разуму?
– Нет, – она покачала головой, разворачивая газету. Половину полосы занимала сочная фотография мужчины от пояса и ниже со спущенными штанами. Васька даже не сразу заметила две женские ноги на высоченных шпильках. – Анаконда.
– Мы её почти нашли, но она ловко ускользает. Шельма.
– Зачем она тебе? – нахмурилась Васька, продолжая изучать фотографию.
– Любопытно, как всё было на самом деле. Кроме тату на ноге, больше никаких данных, – усмехнулся Мизинчик. Для него не существовало очевидного, тем более такого явного. – Ненавижу баб с наколками. Зачем красоту портят?