«Завтрак готов».
«Спасибо. Не хочу», – спустя пару минут раздумий ответил Гоша.
«Тогда и я не хочу».
«Вась, забудь о том, что я есть».
«Не могу».
Устало вздохнув, Гоша поднялся на ноги, отряхнул джинсы и направился в дом. Сейчас он мечтал уехать, куда глаза глядят. Пусть в душе огромная дыра и свищет ветер, но всё же не так ломает, как голос, взгляд, молчание. Васька ждала его на кухне, сидя за столом, опустив взгляд в бокал с кофе. Гоша постоял в молчании, а потом сел на свой привычный стул, выпил остывший напиток и отставил чашку в сторону.
– До фестиваля остаюсь, но переезжаю в гараж, – сказал он.
– Зачем? – с привычной прямотой поинтересовалась Васька и хмуро посмотрела на Гошу.
– Так будет лучше.
– Кому?
– Тебе, Вась, – вздохнул Гоша и встретился с ней взглядом. Утреннее досадное приключение готовилось повториться. Васька стала близка настолько, что он чувствовал её дыхание, настроение, боль и отчаяние. – После фестиваля я сразу уеду.
– Понимаю, – кивнула она, а сама едва удерживалась, чтобы не заплакать. Два дня, две ночи и тишина. – Вернёшься домой?
– Пока не знаю. Вась, не смотри так, – не выдержал он и опустил голову, уткнувшись в подставленные ладони.
– Как?
– Никак не смотри, – попросил Гоша.
– Не могу. Ты – единственный, кто понимает меня, – шепнула Васька. – Не бросай меня, пожалуйста. После фестиваля я тебя отпущу. Попробую.
– Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
– Нет. Я не хочу тебя отпускать. Это как перестать дышать. Я знаю тебя сотни лет. Наверное, мы были рядом в других жизнях, потому что никак не могу объяснить, почему ты мне близок. А может, кто-то послал тебя ко мне именно сейчас, чтобы я не сошла с ума, – она бессильно уронила руки на стол и задела чашку. Недопитый кофе вылился и растёкся по столу, закапал ей на джинсы. Васька не реагировала. Смотрела, как расплывается пятно на ткани, и не двигалась, снова погружаясь в привычную тьму.
Потом всё же встала, как зомби, и пошла в свою комнату переодеваться. Гоша смотрел на неё и видел себя, раздавленного, потерянного, такого, каким он был, сбегая из прошлого. В памяти всплыла первая встреча в магазине, теперь уже не случайная. Они должны были встретиться, машина сломаться, душа выбраться из скорлупы.
«Расклеился, сопляк? Пожалел себя? Засунь теперь все свои хотелки подальше. Ты нужен ей, – истерически верещала Джорджия в голове, старательно давя на больное место. То ли уже шизофрения подкралась, то ли и впрямь в сознании поселилась совесть с дивным именем, но не отпускала, пинала. – Застегни штаны покрепче и живи дальше».