«Какое совпадение, я тоже».
Она продолжает, говоря тихим шепотом:
— За последние несколько месяцев я научилась быть креативной, чтобы отвлечься.
Мои пальцы зудят, указательный палец начинает неторопливо обводить ее пупок.
— Что вы имеешь в виду?
— Ты парень, скажи мне.
Она говорит о мастурбации?
«Черт возьми, девушки так делают?»
— Ну, как я уже сказал, я здесь, чтобы помочь.
Хихиканье пузырится в ее горле.
— Ты никогда этого не говорил.
— Я говорю это сейчас.
— Какой ты добрый самаритянин, всегда готов протянуть руку помощи, —соблазнительно напевает она, заложив руки за голову, волосы разметались по подушке. Анабелль роняет одну, протягивает руку через все тело, чтобы взъерошить мои волосы, бесцельно, небрежно, как раньше. Все эти часы мы провели в этой кровати, смеясь, разговаривая и перекатываясь по матрасу.
— Анабелль, я не хочу причинять тебе боль.
— Ты не сделаешь этого.
Я знаю достаточно о человеческом теле, чтобы знать, что секс не повредит ребенку — это последняя из моих забот. Так о чем я беспокоюсь?
Как секс повлияет на нас? Будем ли мы больше тр*хаться в головах, чем раньше?
Стоит ли оргазм или два, чтобы наши сердца вырвали снова, зная, что мне нужно успеть на самолет?
— Откуда ты знаешь, что я не сделаю тебе больно? — Я так чертовски не уверен, нуждаюсь в этом заверении. — Как?
— Я не знаю. — Пауза, которая, кажется, длится вечность. — Но я хочу выяснить, так ли это, если ты хочешь.
— Пожалуйста, не делай это моим решением.
Анабелль перекатывается со спины на бок, лицом ко мне, все наши чувства скрыты тенями и лунным светом. Наряду со страхами и сомнениями, крепко сжимающими нас, у нас есть ожидания друг от друга, которые остаются в основном невысказанными.
Я понятия не имею, что Анабелль хочет или ожидает от меня, не знаю, что предложить ей в данный момент. У меня нет ни настоящей работы, ни настоящего дома, ни гр*баной медицинской страховки, и в эти выходные у меня не было достаточно времени, чтобы обсудить то, что нужно обсудить с восемнадцатью долгими годами неопределенного будущего, которое нас ждет впереди.
— Дело не в том, что я не хочу заниматься с тобой сексом, — объясняю я. — Я просто думаю, что это не справедливо.
— Не справедливо по отношению к кому? — Я замечаю ее печальную улыбку, хотя уже темно. — Кроме того, немного поздновато для справедливости, тебе не кажется?
Она права, конечно, права. Ущерб уже нанесен.
— Забудь, что я говорила, ладно? Это бушующие гормоны.
Я этого не забуду, и если завтра уеду, не выполнив того, чего мы оба так чертовски хотим, я буду сожалеть об этом до того дня, когда снова увижу ее, что может произойти через несколько недель.