Елена только пожимала плечами и обреченно закрывала глаза руками, думая, что я не замечу блестящих капелек, стремящихся превратиться в полноводный ручей.
Я попросил на всякий случай, чтобы она принесла мне медицинскую карточку девочки. Мария, помните, тело и психика связаны значительно сильнее, чем все мы привыкли думать! Первое, что нужно определить, какой природы первичный дефект ― психологической или соматической.
Внимательно перелистал карту, не нашел ничего из ряда вон выходящего, родовых травм не было, несколько раз болела ОРВИ, были проблемы с желудком (редкий ребенок обходится без этого), особо проследил, какие результаты наблюдения у невролога. Прочитанное навело меня на мысль, что девочка весьма впечатлительна, эмоциональна.
Как бы там ни было, видимых причин ее нездоровья мне обнаружить не удалось. Не то, чтобы я очень надеялся (уверен, не одно светило врачебной науки уже пыталось углядеть эту причину по просьбе заботливого отца), но всегда есть 2—3% возможности увидеть в обыденном то, что другие разглядеть не могут. Об этом тоже помните.
Еще я узнал, как пытались лечить девочку, что применяли разные препараты, но от них она стала еще более вялая, слабая и раздражительная. Проведя всю эту подготовительную работу, я настоял на том, чтобы еще раз побыть с девочкой, но теперь обязательно поговорить с ней.
Катюша лежала, как и прежде, в море подушек, крохотная, болезненная, измученная. Ее и без того большие глаза казались вообще огромными. Под глазами синяки. Голова отведена в сторону, руки безвольно лежат на перламутрово-розовом одеяле. При виде меня она немного оживилась, во всяком случае, повернула голову. Елена представила меня как хорошего друга ее папы, сказала еще несколько слов, после чего по моей просьбе сделала вид, что ей срочно нужно поменять воду в вазе с цветами.
― Ну, как ты себя чувствуешь?
Девочка страдальчески посмотрела на меня, поджала губы и сердито рыкнула:
― Никак. Все другие дети играются, а я тут лежу! ― и разразилась слезами.
Я повернулся к Елене, та уже спешила утешать дочурку, но я показал ей кивком на дверь и сделал такой вид (Вам, Мария, он наверняка знаком), что перечить мне она не решилась.
Девочка пришла в себя быстрее, чем можно было ожидать, когда поняла, что на нее не обрушатся потоки утешений. «Уж не пустые ли это капризы?» ― подумал я невольно.
Вдруг Катюша прижала руку к груди и, глядя на меня красными, опухшими от слез глазами, пролепетала: «Как горит!!!»
И правда, девочка покраснела, на лбу выступила испарина, глаза закатились. Я должен бы закричать и позвать на помощь, но не мог: резкий шум мог еще больше испугать ребенка, а ей и без того было больно и страшно. Поэтому я собрал всю свою волю в кулак (Вы понимаете, я не детский психолог, в большей степени работал со взрослыми, да и отцовский опыт мой весьма ограничен), взял девочку за руку и как можно более спокойно произнес: