― Где горит?
― Тут, ― сквозь всхлипы указала малышка в район сердца.
― Ну и хорошо, ― что хорошего, спросите Вы? Ничего конечно, но главное здесь успокоить ребенка, ― сейчас я положу сюда свою руку, и гореть перестанет.
Катюша утихла на миг, зажмурила глаза.
― Все равно горит! ― уже спокойнее, но все еще сквозь слезы пролепетала она.
― Давай поиграем, ― начал я. ― Я знаю много интересных игр. Одна из них «Воображалочка». Поиграем?
― …Да, ― еле слышно пробормотала она, продолжая щуриться, словно ей невозможно больно.
― Закрывай глаза и делай все, что я тебе скажу. Хорошо?
Она едва заметно кивнула.
― Представь, что жила-была одна девочка, у которой огонь поселился в груди и хотел ее дотла сжечь. Девочка побежала в лес, чтоб там от огня уберечься. Кругом деревья, травка, цветочки всякие! Ветерок дует свежий-свежий! Он видит, что у девочки огонек в груди сверкает, и как начнет дуть на него! Вот так… ― показываю. ― Дует, дует, приговаривая: «Я тебя потушу, оставь Катюшу в покое!» Огонь сопротивляется, конечно, но все притухает, притухает… А девочка идет вперед и видит перед собой речушку. А в ней вода прохладная! Девочка набирает воду в ладошки, выплескивает ее себе на грудь, а капли стекают и приговаривают: «Огонь, огонь! Оставь Катюшу в покое! Мы тебя потушим, так и знай!» Огонь возмутился, но ничего поделать не мог: он все слабее горел и уже не вызывал боли». Девочка идет дальше. Перед ней березки все в зеленых листочках! Они как ее увидели, так обрадовались! Закричали: «Катюша, вот ты где, как мы тебя ждем! Ой, что это у тебя, искорки какие? Давай мы их потушим, прогоним этот огонь!» Катюша кивнула, листочки обняли ее, своим объятием совсем потушили огонь, а девочка облегченно вздохнула и стала дышать так… ― снова показал.
Я намеренно говорил в ритме сказки: мерно, протяжно, спокойно, чтобы отвлечь ее. У меня получилось: девочка стала дышать ровно, лобик ее разгладился, кулаки разжались, и вскоре она уснула. Вы не поверите, но я чуть жизни не лишился от страха за эту малютку. Ничего подобного мне не приходилось видеть ранее. Но, повторюсь, все-таки я не детский психолог. Только переведя дух, я заметил, что в комнате не один: в проеме двери стояли Дубинин с Еленой. Жена прижалась к груди мужа и беззвучно рыдала, Валера выглядел сурово и растерянно одновременно.
Потом меня ждал серьезный разговор с хозяином дома. Но прошел он лучше, чем я ожидал. Видимо, наш замечательный тренер совсем отчаялся. Валерий рассказал мне, что около двух месяцев назад девочке начали сниться кошмары. На это не обратили внимания. Но кошмары стали учащаться, девочка перестала ночью спать. Ничего не помогало: ее переносили в другую комнату, не выключали свет, спали с ней ― только она смыкала глаза, как очередные чудовища обрушивались на ее детскую головку.