– Лира…– прохрипел он, непроизвольно поднимая руку к ее щеке и вытирая блестящие капли,– что ты делаешь со мной?
– Не смей!– закричала она, что есть мочи, не думая о том, что их могут услышать…– Никогда больше не смей…Умоляю…
Последние слова она произнесла так жалобно, так трагично, что он отшатнулся, тяжело вздохнув… Все выходило из– под контроля… Абсолютно все… И у нее, и у него…
Она отвернулась. Закрыла лицо руками. Понадобилось всего пару мгновений, чтобы королева снова вернулась к своему надменно– спокойному состоянию…
– Возвращайся в зал и наслаждайся своей свободой, Эмиль… А я уйду…
После дня Виры она держала его на расстоянии от себя. Ему более не дозволялось заходить в ее покои. Только наружная охрана. Перемещаться по дворцу королева тоже предпочитала в сопровождении других своих стражников… Ей почти удалось полностью спрятать себя от его испытующего взгляда, вот только… невозможно было спрятаться от самой себя… Перед глазами упорно стояло идеальное тело гладиатора, вбивающееся в податливое женское естество, а его глаза даже сейчас выжигали в ее душе две огромные черные дыры– желание и отчаяние, от которых теперь не было спасения…
Близился день благословения золотых жил… Эту славную традицию заложил еще ее дед. Каждый год правитель в сопровождении нескольких человек из своей свиты и охраны отправлялся к золотым приискам и окроплял их кровью жертвенных животных… Золото любит кровь… Этот завет знали все в Землях золотых песков от мала до велика. Именно поэтому в каждом богатом доме города на алтаре, украшенном золотыми изваяниями богов, стояла чаша с алой жидкостью…
Они выехали еще до рассвета. Королева была облачена в черный плащ, прикрывающий ее практичное дорожное кожаное одеяние. Вышла из покоев быстро и решительно, даже не одарив ее взглядом. Когда они спустились на двор, лошади были уже запряжены. Иллирия с легкостью вскочила на своего скакуна подобно тому, как это делают мужчины. Черный широкий плащ скрывал от глаз кожаные шальвары, дающие возможность для большего маневра, чем неудобные юбки. А он невольно снова засмотрелся на нее и задумался, что такая вот езда говорит о том, сколь сильными были ее бедра. По телу мужчины снова пробежала волна желания. Острого, страстного, нереализованного… Эмиль тоже с легкостью запрыгнул на резвого жеребца, выделенного ему как охраннику королевы, и уже через мгновение умело встал по левую сторону от нее, как полагается охраннику, там где сердце– так говорила традиция. Там, где сердце– вторил его разум…