— Ослицей? — я хлопнула глазами.
— Будешь настаивать, придумаю чего похуже! — он улыбаясь потрепал меня по макушке, совсем как Даня.
— Главное, чтобы это похуже было про вирит, — напомнила я.
— Я думаю об этом с тех самых пор, как вернулся от Радоглаза, — тихо, словно самому себе произнес Карим.
— Его бы к нам сюда, — я снова заползла на диван, — Есть хочется, — в памяти всплыли Радоглазовы ароматные пирожки и каша. Воображение услужливо воспроизвело запах запечённой молочной пенки, и пар, поднимающийся от тарелки, почти защекотал нос. Желудок свело, и я натужно проглотила слюну.
— Боюсь, обед, о котором говорил Иллу, мы пропустили, да и на ужин, пожалуй, нас не ждут.
— Не думаю, что смогла бы сегодня показаться на глаза Лиллайе. Да и вообще теперь не думаю, что смогу.
— Не беспокойся об этом. Лиллайа далеко не так проста, как можно предположить.
— Я и не предполагаю. Просто…
— Думаю, то, что дождь так и не пошёл именно её заслуга, — двинул небритым подбородком в сторону окна.
— Дождь?
— Угу, кивнул он, — скорее, именно она заставила Иллу взять себя в руки, — улыбнулся Карим, — И эмоции не полились через край.
— Через край? Так и знала, что это он, а не я устраивает всё это! — Карим с интересом смотрел на меня. — В сером лесу, потом на Иринаме и ещё раньше, на Куперле! Когда он взволнован, ветер дует сильнее, и тучи собираются, когда расстроен. А молния, когда…? Он сказал у Куперли, что дождь идёт из-за меня. На самом деле он шёл потому что… Ааа…, — я закрыла руками рот, чтобы приглушить стон. — И я делаю это с ним снова. Я постоянно его убиваю!
— Не надо. Собери свои чувства. Они принадлежат тебе, — Карим пристально взглянул в мои глаза, — И могут стать твоей силой, а не брешью. Главное правильно ими воспользоваться.
— Сейчас я могу правильно воспользоваться только салфеткой, — прошептала я, беспомощно утирая нос раскрытой ладонью. — Прости.
— Я поищу что-то поесть, — странно откликнулся Карим, и исчез за дверью.