Мне на мгновенье даже показалось, что он подмигнул мне. Именно показалось, потому что после того, что он произнес в следующее мгновение, у меня едва не подкосились ноги.
— Слова были произнесены, — строго сказал густым басом Борей. — Предложение и согласие первое имеет силу, — кивнул Бадре.
Иллай коротко охнул и страшно побледнел, его рука разжалась и буквально выпала из моей. Я, потрясённо распахнув глаза, смотрела то на него, то на Борея не в силах издать ни звука.
— Отец…? — прошептал Иллай. Но тот лишь коротко качнул головой, показывая, что ничего не может для него сделать.
— Мы спешим. Где топливо, Бадра? — тот поднял глаза в направлении комнат, имея, однако, совесть скрыть самодовольную улыбку. — Догонишь нас.
Иллай медленно, словно через силу, направился вслед за отцом. Задержался на несколько мгновений у двери, покачнулся, ухватился за косяк, и вышел, так и не обернувшись.
Они оставили меня одну в комнате, в это мгновение ставшей бесконечно огромной.
Несколько минут я не видела вообще ничего. Только хлопала глазами, отчаянно пытаясь сообразить, что же сейчас произошло. Кажется, комната кружилась и покачивалась вместе с моими мыслями. Это ведь несерьёзно? Ничего страшного, верно? Только какой-то праздник. Он ведь не обидится и не умчится опять на сколько бы то ни было миров прочь? Он ведь не оставит меня из-за этого? Почему отец решил так? Я что только что назвала его отцом? Боги, да что же это за проклятье, действительно?
— Ты в порядке, Дели? — Бадра, непонятно откуда появившийся, участливо заглядывал мне в лицо.
— Я? Да, то есть нет… То есть, я не знаю, что сказать тебе, — невпопад ответила я.
— Оставь нас, Бадра, тебе пора. Как и нам, — Лиллайа, внезапно появившись так же неизвестно откуда, с улыбкой вывела Бадру под локоть из комнаты, совсем, как Карим однажды. Он не мог сопротивляться, держа в руках большую коробку с чем-то тяжелым.
— Но, мама…
— Мы очень скоро увидимся, сынок.
Колени мои ослабли, и я без сил опустилась на камни рядом с платформой. Звёзды вокруг теперь казались иглами, что вонзались в меня со всех сторон, болезненно жаля, за единственный, и упущенный теперь шанс.
Эта ночь! Именно эта! Она должна была стать нашей. Его и моей. Я едва не рыдала. Хотя, нет, рыдала. Только не давала слезам пролиться, отказываясь верить, отчаянно сохраняя зыбкую надежду исправить ситуацию. Что же это?!
“Прекрати истерику. И соберись”, — прозвучало в голове, и я почувствовала присутствие родного духа рядом. Слава Богу. Не одна.
Наконец-то. Совсем плохой признак, пожалуй? Ты появляешься, когда дела обстоят хуже некуда, — мысленно пробормотала я.