Савицкий продолжает усмехаться, крепко сжимая руль ладонями, хотя со стороны он выглядит вполне расслабленным. Показная расслабленность, чтобы успокоить меня. Я еще пять минут пытаюсь его перебудить, даже обещаю вести себя хорошо, но в ответ получаю категоричный отказ, перемешенный с искристым смехом. Да он издевается надо мной!
– Демьян, прекращай. – Нервно дергаю пиджак, прикрывая грудь. Те полосочки, которые должны были выполнять роль белья, сползают вниз. Приходится срочно вдевать руки в рукава, застегивать пуговицу на груди и молиться, чтобы никто не увидел учиненный беспредел.
– Сегодня твой день, – растягивая слова, произносит Савицкий и притормаживает перед въездом Мак-авто.
Я ошарашено пялюсь на ресторан быстрого питания и заливисто смеюсь, смаргивая слезы. Да он не просто издевается!
– Ты сумасшедший, Демьян! Нет, ты реально псих.
– Я от тебя тоже в полном восторге. – Он ни чуточку не обижается и тормозит перед стойкой заказа. – Так что тебе, именинница?
Я улыбаюсь, прикрывая глаза. Втягиваю аромат, который врывается в салон автомобиля вместе с уличным воздухом, и хмыкаю, произнося свой заказ. Как же давно я не бывала в таких местах.
– А давай биг-мак, картошку, сырный соус и газировку. Колу, пожалуй.
Демьян никак не комментирует мой заказ, но к нему добавляет еще кофе для себя. Кажется, от голода умираю лишь я. Но когда мы получаем заказ и останавливаемся на парковке рядом с ресторанчиком, и я жадно вгрызаюсь в сочный гамбургер, слышу тихий смех Демьяна.
– Моя голодная кошечка.
– А ты лапки-то свои убери от моей картошки, – замечаю, как Савицкий тянет загребущие ручонки к моей еде. Он ворует пару долек золотистых картофелин и потягивает не спеша крепкий кофе.
– Расскажешь, что у тебя с тетками случилось? Про твою мать я уже догадался – с таким характером сложно терпеть человека.
Я устало выдыхаю, теперь уже неторопливо жуя. Так и знала, что он спросит, и моих прежних коротких и скомканных объяснений будет недостаточно.
– Да, про мою мать ты все верно понял. Увы, но с ней очень сложно. Очень, – выдыхаю, запивая картошку, которая норовит встать поперек горла, газировкой. – Всегда все должно было быть так, как она скажет. Она не признавала чужого мнения, даже отец под нее прогнулся. Хотя может и изначально таким был. Я тоже старалась полностью соответствовать ее стандартам. На гимнастику ходила исключительно потому, что так хотела мать, и ей было плевать на то, что я не любила эти занятия, а в итоге и вовсе получила травму. Однако, по ее словам я устроила себе проблемы сама, получив травму.