— Наверное, наличие разумной осторожности, — заметил Пикфорд.
Его палец повис над выбранной строчкой. Пикфорд, видимо, из пресловутой разумной осторожности медлил.
— «Меррик» в миллионе, — сказала окруженная пиктограммами Эби. — Согласую курсы.
— Принято, — сказал я.
Пикфорд наконец опустил палец, но я готов был поклясться, что выбрал он не то, что хотел первоначально. Туба с соком скользнула ему в ладонь.
— Что это у нас вообще? — спросил Пикфорд, усаживаясь в последнее свободное кресло.
— Корабль, — сказал я. — Творение внеземного разума.
— Эби нашла, — добавил Клаус.
— Ну, я не удивлен, — сказал Пикфорд, отпив сока и сморщившись. — Надеюсь, мы не полезем внутрь.
Камеры зонда вновь сфокусировались на «чужаке», нейросеть «Меррика» сформировала его тепловую карту. До последней «виноградины» корабль был холоден, как космос.
— Примерный возраст — семьдесят тысяч лет, — сказал Клаус.
— Уже что-то, — сказал Пикфорд.
— Дохлое, древнее чудовище, — сказал я.
На третьем витке зонда нейросеть представила нам четкое изображение корабля. Серебристо-черный, он был по-своему красив, проглядывала даже продольная симметрия. Поверхность его была испещрена микрометеоритами. Некоторые сферы имели едва видимый рельефный узор — сплетение треугольников и дуг.
— Ага, — сказал Пикфорд.
Повинуясь его командам, нейросеть «Меррика» выделила одну из сфер. Часть ее была чудовищным ударом вмята внутрь. Рядом кружили захваченные притяжением корабля несколько крупных осколков и рой мелких.
— Кажется, это причина гибели.
— Здесь есть еще одна, такая же, — сказал Клаус.
Проекция «чужака» повернулась перед нами, и мы увидели вторую «виноградину», утратившую первоначальную форму. Правда, здесь повреждения были не так масштабны. Вмятина занимала едва ли десятую часть сферы. Я предположил, что разрушения могли быть вызваны столкновением, когда корабль уже потерял всякие признаки жизни.
— Или это результат применения оружия, — сказал Пикфорд.
— А вот еще, — сказала Эби.
Замеченная ей «виноградина» висела чуть ниже остальных. Она казалась целой, пока нейросеть не «взглянула» на корабль снизу. Так стала видна жуткая полукилометровая дыра в сферической обшивке.
— Ого! — сказал Клаус.
По окружности дыры сфера раскрывалась, как бутон цветка, лепестками-обломками наружу.
— Тут, похоже, что-то прорвало корабль изнутри, — сказал я.
Некоторое время мы молчали, завороженные картинами, которые представлялись нашему воображению. В черноте безвоздушного пространства давняя трагедия казалась не такой уж и давней.
— Как бы то ни было, я рад, что с того момента прошло семьдесят тысяч лет, — наконец произнес Пикфорд.