Эффект тем не менее получился именно таким, каким его задумывал Кобейн. Как и невинный дезодорант в названии, столь же невинное унылое сидение в студии внезапно породило столь желанный бунтарский молодежный взрыв. Школьный спортзал был подделкой, и собранные на съемку молодые люди были вовсе не все школьного возраста, но переданный в клипе анархический дух группы и ее поклонников был подлинным и по-настоящему будоражащим.
Для перечисления всех титулов и наград, собранных “Smells Like Teen Spirit” за эти три десятилетия, потребуется отдельная статья. Назову лишь самые главные. «Зал славы рок-н-ролла» включил ее в число «Песен, сформировавших рок-н-ролл». Американская ассоциация звукозаписывающих компаний включила ее в свой список «Песни века». Журнал New Music Express поставил ее на второе, а журнал Kerrang! на первое место в своих списках «100 лучших синглов всех времен». В куда более авторитетном списке «500 величайших песен всех времен» журнала Rolling Stone она стоит на почетном девятом месте – единственная в первом десятке, записанная после 1971 года. В 2017 году ее включили в «Зал славы Grammy».
На самом деле важнее другое. В полном соответствии с замыслом Кобейна и несмотря на смутное, не очень четко выраженное, полувнятное ее вербальное содержание, песня почти мгновенно обрела обрушенный на нее прессой титул «гимна поколения», того самого «Поколения Х», которое, придя за поколением идеалистов бейби-бумеров, было крайне скептически настроено к любым музыкально-культурным идеалам. То есть она стала гимном поколения, которое не хотело никаких гимнов.
«Она была призывом к сознанию, – говорил в 2000 году басист Nirvana Крист Новоселич, – гранатой мщения, которую Курт швырнул против захвата молодежной культуры корпоративными ценностями. Именно поэтому он с такой желчью и с такой издевкой пел: Развлекайте нас!».
«“Smells Like Teen Spirit” – необычный гимн, – говорит о песне музыкальный критик американского National Public Radio Энн Паурс. – Необычный потому, что она отказывается от роли гимна. Она идеальна для поколения, которое она представляет, именно в силу его двойственного отношения к любым традиционным ценностям и привычному понятию успеха».
Ей вторит бывший менеджер Nirvana Дэнни Голдберг: «Парадоксальная гениальность песни в том, что она сочетает в себе беспощадную критику пустоты и бессмыслицы массовой культуры с широчайшей массовой притягательностью».
Со временем сама песня с ее колоссальным массовым успехом превратилась в символ того, что сам Кобейн ненавидел и отвергал. Он все больше – сознательно или подсознательно – ощущал эту парадоксальность и эту двойственность. В январе 1994 года, за два месяца до самоубийства, которым Кобейн пополнил печальный и трагический «Клуб-27», в интервью журналу Rolling Stone он говорил: