COMMON PEOPLE
Как Джарвис Кокер и его Pulp вышли победителями в классовой войне между Blur и Oasis, обошли обе группы и создали музыкальный, социальный и политический гимн брит-попа
К середине 1990-х годов Британия была охвачена манией брит-попа. Явившийся как альтернатива засилью на протяжении всех 1980-х китчево-гламурной эстетики «новых романтиков» и искусственной, ненатуральной, электронной музыке синти-попа, брит-поп своим музыкальным пафосом стремился возродить «естественную» прямую гитарную музыку 1960-х, славное наследие своих предшественников и соотечественников Beatles, Rolling Stones, The Who, Kinks и Small Faces.
Брит-поп был изначально инспирирован как симметричный «гитарный» ответ всколыхнувшейся внезапно в начале 1990-х в американском Сиэтле и захлестнувшей весь мир, в том числе и британский поп-рынок, волне гранжа во главе с Nirvana. Но даже если поначалу заложенная в названии движения ориентация на «британскость» казалось всего лишь патриотическим отторжением заокеанских влияний, на самом деле в ней таилась куда более серьезная глубина. Это была подлинно британская музыка, британская не только своими музыкальными корнями, но и укорененностью в социальных проблемах британского общества, волнами накатывающихся на страну и такими же волнами отражающихся в ее популярной музыке.
Прямой, жесткий, примитивный и зачастую нарочито отталкивающий панк двумя десятилетиями раньше был реакцией не только на помпезность и оторванность от жизни «динозавров» прог-рока, но и на промышленный и социальный упадок, крах социального проекта, массовую безработицу и обнищание.
Утрированно пышный гламурный облик «новой волны» и «новых романтиков», эстетика нового богатства были в свою очередь реакцией не только на нарочито скудную, грязную и малообаятельную эстетику панка, но и отражением внезапно наступившего в эпоху тэтчеризма преуспеяния молодежи среднего класса. Преуспеяние это было результатом резкого поворота к ориентированной на жесткую американскую социально-экономическую модель рейганомики[113], а поп-символом его стали выхолощенно гламурные и снимающие свои клипы на роскошных яхтах мальчики из Duran Duran.
К 1990-м в стране наступила усталость от тэтчеровского консерватизма, появился запрос на новую яркую образность и возрождение британскости. Модельер Александр Маккуин и модель Кейт Мосс стали знаменем возвращения британской моды на мировые подмостки, точно так же как изобретательница мини-юбки Мэри Куант и Твигги были ее знаменем в 60-е. Демонстративно назвавшие себя «Молодыми британскими художниками» Дэмиен Хёрст, Трейси Эмин, братья Чэпманы стали не только сенсацией, но и лидерами мирового арт-рынка. Брит-поп, с его показной, пусть и вполне искренней британскостью, идеально вписывался в эту картину. «Юнион Джек», британский флаг, в который была выкрашена гитара лидера Oasis Ноэля Галлахера, вновь, как в 1960-е, когда во флаг заворачивались The Who, стал символом новой патриотически ориентированной поп-культуры. Лондон внезапно вновь стал эпицентром мирового стиля. “London Swings! Again!” «Лондон свингует! Опять!» – вспоминая легендарный «свингующий Лондон» 1960-х, провозгласил на своей обложке американский журнал Vanity Fair.