«Как быть?» — подумал Таргус. — «Проклятье…»
Он достал серебряную монету и начал изображать как ест и спит.
— Ночлег с ядью (2) нужны? — догадался старик. — Откуда путь держишь?
«Эх…» — подумал Таргус раздражённо.
Его уже начали бесить местные, склонные задавать немому человеку вопросы, требующие вербального ответа.
— Прощения прошу, — осознал свою ошибку старик. — Ты с запада приехал, стало быть, из Саратова путь держишь?
Таргус кивнул.
— А здесь чего забыл? — задал следующий вопрос старик. — Тут у нас нет ни шиша, рыба и… всё.
Точно так же сказал корчмарь Селёдкин.
Таргус не только не мог развёрнуто ответить на вопрос, но и не хотел. Он пространно махнул рукой, дескать, не твоё дело, старик.
— Ладно, — что-то решил для себя старик. — Иди на майдан, там, справа от дома старосты есть изба корзинщика Агафонова, он на постой принимает.
Таргус благодарно кивнул, взял коня под уздцы и направился в указанном направлении.
— Иди с Богом, — напутствовал его зачем-то старик.
Существование Малыковки, по мнению Таргуса, было не особо оправдано: на том берегу Волги виднелись дымы другого поселения, причём там точно была церковь или что-то вроде того. Во всяком случае, отсюда можно было разглядеть башенку с чем-то похожим на колокола.
На деревенском майдане было немноголюдно: люди в такую погоду предпочитают сидеть дома. Но жизнь в таких домах — полное дерьмо. Нет, построены они хорошо и основательно, но топятся по-чёрному, что нивелирует любые качества домов. Такая же ситуация была в Шлезвиге, где часть особо бедных крестьян имела в своих лачугах курные печи.
Таргус досконально изучал вопрос и знал, что это не крестьяне такие дремучие и тупые, а обстоятельства очень жестокие и суровые. Курные печи позволяют экономить дрова, так как отсутствующий дымоход не поглощает тепло. Да, угарный газ совсем не укрепляет здоровье, но параллельно с этим позволяет коптить мясо, развешиваемое над очагом. Вроде как комбинация плюсов при одном «небольшом» минусе. Только вот крестьяне не знают, что высокая смертность младенцев во многом связана именно с этими курными печами. Ну и низкая продолжительность жизни крестьян тоже во многом обязана тоже им. Только вот экономия на дровах получается очень хорошей, поэтому крестьяне ни за что не откажутся от своих дедами завещанных печей-детоубийц.
С другой стороны, в этом есть какой-то свой, людоедский прагматизм: естественный отбор отсеивает самых слабых детей, поэтому русские крестьяне, несмотря на свою унылую и бедную жизнь, как правило, физически крепки и здоровы. Правда, примитивные условия жизни быстро доканывают их, поэтому умирают они очень рано.