Прежде колокольник набросал рисунок будущего оберега. Потом долго и пристально смотрел на заказчика, щупал ему пульс, водил вокруг раскрытыми ладонями. Всё это Путник уже проходил, и не раз. И когда Ястреб закрыл окошко ставнями и начал в темноте расставлять в особом порядке зеркала и лампадки, мужчина окончательно смирился с происходящим. Не знал он, что увидит мастер. Может, ничего особого, но если навыком Ястреб владеет прилично, не прочтёт ли он всю судьбу Путника? Не расскажут ли ему зеркала о страшной тайне, что хранит чужак многие годы? Утешало одно: никому об увиденном Ястреб рассказать не сможет. Иначе и оберег силу потеряет, и самого мастера ждёт позор на всю жизнь.
Путник заглянул в ближайшее зеркало. Вначале гладкая поверхность отражала лишь его собственное лицо, освещённое тусклым светом лампады. Но постепенно в глубине один за другим стали возникать образы. Пока лишённые цвета и объёма, подобные размытым теням. Отец, мать, Мирдар…
С каждым мгновением видения становились всё чётче, напитывались краской. Путник и сам не понял, когда пропала комната колокольника, и он очутился посреди залитой солнцем улицы. И не месяц астры стоял, а начало третьего месяца весны, и повсюду было белым-бело от цветущих вишен, яблонь и груш. На гнедом коне восседал широкоплечий мужчина с копной тёмно-пшеничных волос, а в седле чалой кобылы трясся белобрысый юнец. Лепестки падали им на макушки, лезли в рот, так что приходилось то и дело отплёвываться.
— Вот скажи мне, почто так орать надобно было? — спросил младший из всадников. — И какая ему вожжа под хвост попала? Ну, не нравится мне эта девица, что я могу поделать. Так нет, заладил, чтобы я женился, и немедля. А, я может, в другую влюблён.
— Да ну? — изумился второй. Впервые слышал он от брата такие речи. — И в кого же это, интересно?
— Я сказал «может», — сразу стушевался юноша. — Просто надоело всё это. Сам Мирдар, между прочим, жену себе несколько лет искал, пока не нашёл по сердцу. А мы с тобой, что же, хуже него? Батюшка никогда меж нами различий не делал, всё делил поровну, у всех совета спрашивал, всем слова давал. А как не стало его, так Мирдар совсем зазнался. Хочешь за всех решать, всем указывать. Мы с тобой не холопы, а родная кровь великому князю.
— Ты больно-то не ворчи. Сам знаешь, Мирдар вспыльчив, да отходит быстро. Поговорите после с холодными головами. Уверен, всё разрешится.
— Тебе хорошо, — завистливо протянул белобрысый. — Поругались, махнул в гарнизон своих дружинников гонять. А я как девка красная, сижу в тереме, носа за порог казать не могу. Хоть бы брат своё обещание выполнил, отправил меня куда. Уж больно хочу я края другие повидать, узнать, правду ли о них в книгах пишут.