Тварь опередила бедолагу. Расселась прямо перед входом. Теперь-то Тейлус мог оценить её истинные размеры. Когда та метнулась с небес вниз, то показалась мужчине величиной едва ли не с его собственную избу. На деле длина её не превышала трёх с половиной аршинов. Тейлус однажды выловил в озере крокодила таких размером, и похитительница весьма походила на его помесь с курицей: четыре мощные лапы, круглая башка с клювом и два крыла, сейчас распахнутые во всю ширь. То, что вначале Тейлус принял за перья и мех, оказалось настоящей бронёй, крупные пластики которой покрывали её туловище и мельчали на бёдрах.
Но более всего пугали вовсе не громадные когти монстра, и не его крылья, словно окаймлённые длинными лезвиями, а глаза. Несоразмерно крупные, ярко-красные, как ещё не остывшие уголья, они будто светились сами по себе. Заглянув в них, Тейлус отчего-то вспомнил ведьминскую казнь. Вспомнил пламя, пожиравшее её длинные волосы и пронзительный крик, последний, а потом жизнь покинула проклятую бабу. Это ощущение, вселяющее отчаянье и страх, будто над миром висит какая-то пелена, какая-то загадка, которую он не в силах разгадать — Тейлус снова был в его власти. Глядя в глаза наглой похитительницы, как прежде смотрел на отблески костра посреди городской площади, несчастный явственно чувствовал присутствие чего-то непостижимого, чего-то столь же древнего, как камни под его ногами и столь же обманчивого, как свет Селесты.
Могло пройти несколько мгновений или несколько часов, когда мужчина, наконец, сбросил с себя оцепенение. Почуяв это, тварь сложила крылья и припала к земле. Только сейчас Тейлус заметил лежащую чуть в отдалении от неё корзину. С его сыном. С его Фабийоллем. Он должен любой ценой вернуть своего мальчика, должен принести его домой. Но едва Тейлус сделал шаг, как красноглазое чудовище дёрнулось ему навстречу, грозно открыв клюв. Из его глотки не вырвалось ни единого звука, но в ушах у путника резко засвербело и появилось желание немедленно зажать их руками.
— Уходи, кыш! — дрожа от страха, крикнул Тейлус.
Собственный голос показался ему мышиным писком. «Кошка» даже не отреагировала. Отвернувшись от человека, она направилась к корзине. Вызывающе медленно, едва шевеля своими уродливыми конечностями и по-утиному переваливаясь с одного бока на другой. Ей явно было неудобно на земле, тварь всё время помогала себе длинным гребенчатым хвостом, чтобы не завалиться.
Кинуться наперерез, схватить корзинку и бежать, но ноги сделались непослушными, словно набитыми сеном. Тейлус едва смог сделать ещё один шаг, и тварь тут же повернула в его сторону голову, готовая вновь окатить путника волной своей ненависти. А потом, как наседка, накрыла корзинку своей тушей. Над бронированной спиной поднялись два крыла, окружая тварь непроницаемым плащом. Длинная шея изогнулась, пряча голову куда-то под грудь монстра, и весь он стал поход на диковинную палатку кочевников.