В библиотеке полыхал камин.
В свете стоящей на столе зажжённой керосиновой лампы серебряная фигурка кошки казалась фарфоровой.
Ольга не сомневалась, что в верхнем выдвижном ящике стола под замком лежит чёрная книга с пентаграммой на переплётной крышке. Под ней — её портрет. Хотя нет, портрета не будет. Она его сожгла.
Мужчина указал гостье на кресло у камина, развернув и приблизив к нему второе, чтобы лучше видеть и слышать собеседницу.
Лакей внёс поднос с хрустальными графинами, стаканами, бокалами и вазой с фруктами. Наполнил ёмкости красным вином.
— Ступай, — отмахнулся от его услуг Мартин, наливая лимонный напиток в стакан, ставя на низкий столик перед Ольгой.
В камине взметнулось пламя. Опало.
Размытая тень мазнула по потолку, прыгнула на ближайший книжный шкаф, впечаталась в стену, запуталась в бархатных складках портьеры на широком окне, растворилась в дальнем углу библиотеки.
Ярко-голубой камень в медальоне на груди гостьи поймал сполох жаркого огня. Искрясь и бликуя, подчеркнул бездонную синь настороженных глаз.
Мартин засмотрелся, теряясь в глубине её взора. Как когда-то.
Он помнил тот летний вечер в мельчайших подробностях.
В лондонском особняке всё было готово к переезду в поместье Малгри-Хаус.
Близился вечер. Дождь закончился, ветер утих.
Все соседи давно покинули свои особняки, уехав кто куда.
Кто-то покинул душный Лондон, держа путь к тёплому морю Италии.
Кто-то предпочёл поехать на лечебные воды в Бат.
Кто-то, как он и Стэнли, удалились в загородные поместья.
Последний экипаж готов к отъезду, мебель в доме укрыта белёным холстом, камины вычищены, свет погашен. Траффорд совершает последний обход комнат, а он…
Медлит.
Стоит у окна и смотрит на безлюдную улицу. Наблюдает за кэбом, стоящим у особняка напротив, не понимая, почему сжалось сердце в дурном предчувствии.
— Милорд, вы тоже видите? — услышал он за спиной шаги дворецкого. — Я обошёл все покои на этом этаже, а он всё стоит.
Траффорд подошёл к окну, проверил задвижки, поправил льняные временные портьеры.
— Вижу. Стоит, — подтвердил Мартин. — Верно, не все Брикманы покинули дом. Или кто-то вернулся.
— Четыре дня как все съехали, милорд. Ворота на запоре. Если как следует всмотреться, то видно. В дом никто не входил и не выходил. Я бы заметил.
Его сиятельство не спускал глаз с кэба:
— Думаешь, надлежит сообщить в участок? — гадал, почему ему так трудно дышать?
— Думаю, — многозначительно кашлянул дворецкий, — вам следует выйти и…
— Молчи, — оборвал его хозяин.
Вскинув голову и щурясь вслед отъехавшему кэбу, унимал усилившееся сердцебиение.