— Хвала светлым богам! Не знаю, что бы мы без вас делали. Наверное, пропали бы в ригонских снегах! — смех принцессы рассыпался колокольчиком. — Нынешняя зима — просто наказание!..
В ее голосе проскользнули вопросительные нотки. Однако поинтересоваться прямо "Что не так с этой зимой и с вашей силой?" она не спешила.
— Наказание? Возможно. Есть ночи более долгие и темные, чем обычно. Так же и зимы порой выпадают особенно суровые и непредсказуемые. Но равно или поздно им на смену все равно приходит весна. Я постараюсь, чтобы на сей раз это случилось точно в положенный срок. Надеюсь, все мы постараемся…
Граф и принцесса вновь улыбались друг другу, были предупредительны и милы, но глядя на них, я вспоминала кавалера Джеруча с саблями. Эти двое словно танцевали друг против друга с острыми клинками в руках. Я могла лишь гадать, что значат их намеки и умолчания, но больше не сомневалась: каждое слово в этом разговоре, каждый всплеск чувств был тщательно выверен. Не обязательно фальшив, но применен к месту и ко времени.
И надо еще посмотреть, кому приходилось труднее. Сказав "Белка все понимает", принцесса не догадывалась, что на самом деле так и есть. В отличие от графа. Мне очень хотелось знать, как бы он вел себя и что говорил, если бы у разговора в самом деле не было свидетелей…
На прощание Рауд Даниш посоветовал чаще отпускать меня на прогулку.
— Снежным кошкам это нужно. Не бойтесь, Белка вернется. Правда, Белка?
Вечером нас встречал Искарьинск, город, который вырос вокруг храма, воздвигнутого в честь Искаря, бога рек и рыбной ловли, как Свеянск — вокруг храма Свена и Свяны. Правда, Искарьинск был в три раза больше. В свете уличных фонарей на фронтонах зданий мелькали изображения рыб и широколицего мужчины с нитями водорослей в бороде и волосах. Крохотные горки снега на выступах резных наличников посверкивали, как чешуя на боках мясистого сазана.
Несмотря на поздний час и сильный мороз, улицы были запружены народом, гул голосов ударялся о стенки дормеза, будто волны о борта судна. В приветственных выкриках звучали имена Альрика и Камелии. Принцесса улыбалась в открытое окошко.
— Прикройте горлышко, ваше высочество, — ворчала графиня Виртен, кутаясь в соболий воротник. — Ветер же. Смотрите, как с крыш летит.
Обоз остановился у городской ратуши. Бургомистр в длинной шубе, но с непокрытой головой собственноручно поднес Камелии традиционную гостевую лепешку из грубой ржаной муки. Лепешка была смазана маслом. На застывшей светло-желтой корочке лежали три ломтика рыбы, по счастью, не сырой, а вполне себе копченой.