Средний ломтик взяла Камелия, тот, что справа, — герцог Клогг-Скрапп. Левый ухватил, всунувшись вперед прочих, граф Скадлик, и графиня Виртен не сдержала гневного шипения. Саму лепешку разобрали на кусочки вайнорские вельможи. Тяжелое, богато украшенное блюдо тоже вручили высокой гостье, вернее крепкому гвардейцу, который возник рядом по кивку капитана Кариса.
Всем угостившимся подали по бокалу пунша, чтобы согреть горло, и после короткой, но пылкой приветственной речи пригласили внутрь, где уже ждали депутации от городских обществ.
Не успела принцесса скинуть шубу, как искарьинские цветоводы с поклонами преподнесли ей корзину камелий. А дальше началось! Сосуды из металла — с серебрением и позолотой, чеканкой и гравировкой, фарфоровые тарелки и целые сервизы с гербами и надписями, поздравительные адреса в резных рамах размером с хорошее батальное полотно, собственно полотна с видами города Искарьинска и местного храма, часы карманные и каминные, шкатулки, письменные приборы и настольные украшения… От местного дворянства, от торговых и ремесленных гильдий, от инженерно-магическое общества, от объединения кабатчиков и рестораторов, от искарьинского учительства, от врачебного союза, от общества приказчиков и управляющих, от охотничьего клуба, от ложи чародеев общего профиля, гадателей и заклинателей, от просветительского общества, от клуба любителей литературы, драмы и музыки, от женского благотворительного общества, от лиги игры в кегли, общества народной трезвости, союза виноделов и еще двух десятков объединений, клубов и союзов.
И все наперебой заверяли будущую супругу его величества Альрика в восхищении и преданности. У меня от одних названий в голове зашумело. Кавалер Джеруч едва успевал делать пометки в блокноте, одетом в толстую кожаную обложку с королевским китом Маритимов.
Когда вынесли чугунную скульптуру, отлитую на заводе господина Шверсона, принцессе на миг изменила выдержка. Скульптура объединяла в одну композицию мамонта ригонского королевского дома, осетров с герба Искарьинска и кита Маритимов — и была высотой с семилетнего ребенка. Четверо плечистых мужчин держали подношение от господина Шверсона с явной натугой. Увидев сей дар будущих подданных, принцесса подняла взгляд к потолку и страдальчески изогнула губы.
А подарки все несли.
Если такое творится в городке средней руки в двух днях пути от столицы, страшно представить, что будет в самой Альготе!
Магическое самопишущее перо кавалера Джеруча так и летало по бумаге — страница за страницей. Лицо эйланца было непроницаемым, глаза горели темным огнем и, казалось, следили за каждым движением окружающих. Своей повадкой кавалер больше походил на телохранителя, чем на секретаря.